Враг за Гималаями. Николай Чадович
Читать онлайн книгу.
тся в свой срок на вечернем небосводе, отразятся не в хрустальных водах целебных источников, столь многочисленных в округе, а в остекленевших глазах витязей и озерах горячей крови.
Две огромные, до зубов вооружённые армии сходились на широкой равнине, издревле считавшейся священным местом, где раз в месяц бессмертные боги собирались вместе для дружеских бесед и жертвоприношений и где райские небеса соприкасались с грешной землей.
Кауравы, имеющие за спиной восходящее солнце, построили свои несметные рати в виде «шаката», плотного каре.
Пандавы, надеявшиеся не столько на численность, сколько на выучку войска, предпочли строй журавлиного клина – «краунца».
Центр армии пандавов возглавлял Арджуна Светоносный, осенённый знаменем Рыжей Обезьяны. В руках он сжимал дальнобойный лук – гондиву, самое эффективное оружие убийства из всех, созданных человеком вплоть до эпохи пороха. Раззолоченная, сплошь покрытая драгоценностями колесница Арджуны, по меткому выражению одного придворного пиита, сверкала «ярче тысячи солнц».
Знал бы сей стихоплёт да и сам дваждырождённый хозяин колесницы, что впоследствии этот эпитет будет применён к ослепительной вспышке, порождённой атомным взрывом.
Левым крылом войска командовали братья Арджуны – Юдхиштхира Справедливый и Бхима Волчье Брюхо. Правым – близнецы Накула Змееборец и Сахадева Божий Избранник.
Сам я, одетый в лёгкие латы, правил тройкой белых лошадей, запряжённых в колесницу Арджуны.
Должность возничего кажется малозначительной только на первый взгляд, а на самом деле в пылу сражения он заменяет своему высокородному напарнику и слугу, и советника, и телохранителя, и даже санитара. Этим обязанности возничего не исчерпываются – на пирах он должен славить доблестного витязя в возвышенных стихах.
Недаром многие прославленные воины начинали свою карьеру возничими. Пример тому – кичащийся своей неуязвимостью Карна Ушастый, единоутробный брат Арджуны, а ныне один из вождей вражеского войска и смертельный враг всех пандавов.
Да, так уж получилось, что сегодня на поле Куру сошлись в непримиримом противоборстве сплошь друзья и родственники, ещё недавно друг в друге души не чаявшие. Брат встал на брата, отец на сына, племянник на дядю, ученик на учителя.
Одним только всемогущим богам известно, сколько моральных сил, золота и красноречия я потратил для того, чтобы стравить между собой всех этих героев, уже собравшихся было двинуться на Европу.
Если провести аналогию с другим историческим событием, пусть и не свершившимся на самом деле, но в принципе возможным, то распрю пандавов и кауравов, людей одной крови, одной веры и общих устремлений, можно сравнить с войной между сыновьями Чингисхана. Случись такое в свое время – и судьбы многих народов имели бы совсем другое развитие.
Медленно вставало солнце, замутнённое пыльной бурей, но ещё медленнее сближались враждебные армии, как будто бы люди, составлявшие их, стремились хоть на краткий срок продлить свою жизнь, уже вычеркнутую богом Ямой из Книги бытия.
Вперёд рвались только боевые слоны, но опытные вожатые до поры до времени сдерживали их.
Ещё не поступила команда к началу сражения, ещё молчали бубны и не протрубили сигнальные раковины, а стрелы всех видов, дротики и пущенные из пращи железные ядра уже летели в обоих направлениях, легко находя свои жертвы в плотном скопище воинов.
Затем в ход пошли метательные диски «сударшана», острые по краям, как бритва. Их насаживали на специальные шесты, раскручивали в воздухе и посылали в сторону врага, поразив которого, диски возвращались на манер бумеранга, и хозяева ловко ловили их при помощи тех же самых шестов.
Так на поле Куру пролилась первая кровь, но по сравнению с кровавым ливнем, который обещал вскоре затопить всё кругом, это был только лёгкий дождик.
Полоса неистоптанной зелени неумолимо сокращалась, и в какой-то момент армии остановились друг против друга на расстоянии, позволявшем заглянуть в чужие глаза. Никто не решался начать битву первым, ибо сомнительная слава зачинщиков не привлекала ни пандавов, ни кауравов.
– Посмотри на сыновей слепого лицемера Дхритараштры в последний раз, – сказал я, озираясь через плечо на Арджуну. – Очень скоро ты не узнаешь их, обезглавленных и расчленённых, истыканных стрелами и растоптанных ногами боевых слонов.
И тогда этот рыжий ариец, кшатрий чёрт знает в каком поколении, что означает прирождённого убийцу, буквально вскормленного человеческой кровью, отшвырнул свой грозный лук и со словами: «Я не буду сражаться» – уселся на дно колесницы, устланное тигровыми шкурами.
Конечно, я всегда ожидал от него какой-нибудь подлянки, очень уж скользкая публика эти самые кшатрии, недаром их презирают все сословия, начиная от брахманов и кончая шудрами, но такое поведение вообще ни в какие ворота не лезло.
Зная, каким авторитетом пользуется Арджуна в обоих станах, можно было заранее утверждать, что если он сейчас хотя бы заикнётся о мире, то долгожданное сражение не состоится и сотни тысяч отборных воинов,