Крысолов. Александр Валерьевич Горский
Читать онлайн книгу.
убедившись, что поблизости никого нет, убийца, накинув капюшон, осторожно вышел на лестничную площадку, аккуратно захлопнул дверь. «Все же замок с защелкой – это очень удобно. Можно не беспокоиться, что дверь распахнет сквозняком или еще по какой непредвиденной причине. И не надо трясти ключами». Убийца был доволен тем, как все сложилось. Все оказалось даже проще, чем он ожидал. Конечно кое-что пошло не совсем так, как было задумано, но тем не менее результат был достигнут. Неторопливо убийца спустился вниз по лестнице, негромко хлопнула входная дверь в подъезд. На лестнице вновь стало тихо. Летом иногда в подъезде отчаянно гудели ненароком залетевшие в дом мухи. Они громко жужжали и с разгона отчаянно бились о стекла закрытых окон. Но сейчас было начало марта, мухам в подъезде было взяться неоткуда.
Человек в капюшоне, выйдя на улицу быстро огляделся, во дворе было на удивление тихо. Камера видеонаблюдения, установленная по программе безопасный город, смотрела на перекрытый шлагбаумом въезд во двор. Человек что-то пробормотал себе под нос и, немного сутулясь, пошел в противоположную сторону. В той части двор был огорожен высоким металлическим забором. Как это часто бывает, один из прутьев забора был выломан и открывал более короткий путь к автобусной остановке. Человек в капюшоне легко протиснулся сквозь поврежденное ограждение, но на остановку он не пошел. Он быстрым шагом двинулся в сторону примыкающего ко двору дома небольшого парка и вскоре его невзрачная, серая фигура растворилась среди серых мартовских деревьев. ……………………
В свете фар мелькнула табличка с перечеркнутым именем родного города, а вскоре остался за спиной и тусклый свет фонарей, освещающих выезд из Среднегорска. Ранним зимним утром дорога еще была пустынна. Впрочем, утром это время можно было счесть лишь, глядя на часы, светящиеся на приборной панели. Фактически была еще ночь. Где-то в домах, разбросанных вдоль трассы поселков, еще только начинали звенеть будильники жителей пригородов, которым надо было ехать на работу в город на электричке. Где-то за деревьями загорались далекие огоньки первых включенных спросонья светильников. Но еще не начали собираться в дорогу дальнобойщики, еще не выехали на трассу их огромные, чадящие дизелем фуры. Шоссе еще спало, тем особенно крепким утренним сном, который обязательно приходит незадолго до того времени как надо проснуться.
Миновав установленные на выезде из города камеры, Подгорный сильнее нажал на педаль газа. Черный квадратный автомобиль с гулом рассекая воздух, устремился вперед. Впрочем, в салоне шума было почти не слышно. Чтобы взбодриться Макс врубил музыку погромче и теперь тщетно пытался переорать Александра Минькова, ставшего волею своих амбиций Александром Маршалом.
Moscow calling! Operator don't teas me
Moscow calling! Operator what's going on
Moscow calling! All the circuits are busy
Moscow calling! I'm going on ain't giving it up
Максим Подгорный обожал дорогу, как любят ее все владельцы мощных автомобилей. Зажатые в тиски городских условностей, стиснутые дорожными знаками и светофорами, под присмотром многочисленных камер наблюдения, мощные автомобили теряют всякий смысл своего существования, превращаясь в еще один бессмысленный дорогой фетиш, предмет зависти и хвастовства. Ну тут смотря с какой стороны салона смотреть. Если снаружи, то зависти. Только трасса, причем желательно трасса ночная, незагруженная уныло плетущимся потоком немолодого ржавеющего металлолома, может дать настоящее ощущение драйва, чувство, что ты властелин могучего железного коня, а с ним вместе ты властелин если не всего мира, то уж этой трассы точно, во всяком случае, до первого поста ДПС.
До столицы надо было преодолеть чуть меньше двух тысяч километров и черный матовый гелендваген стремительно сокращал это расстояние со скоростью сто километров за десять звучащих в его динамиках песен.
Свободное шоссе, скорость и громкая музыка наконец возвратили Подгорному хорошее настроение, которого он был уже несколько дней как лишен. Еще три недели назад в канун нового года Макс рассказал своей жене Марине о предложении губернатора Сергиевича отправиться на несколько месяцев в столицу. Они с Мариной оба прекрасно понимали, что возможность войти в состав президентского кадрового резерва сулит пока неясные, но теоретически весьма заманчивые перспективы, и подобный шанс выпадает очевидно один раз в жизни. И все же, Макс сразу почувствовал, что жена расстроена. Расстроена его предстоящим отъездом, предстоящей долгой разлукой. За те четыре месяца, прошедшие с того дня, как Марина вышла из комы (здесь и далее периодически упоминаются события романа «Гамбит»), она настолько привыкла к тому, что муж всегда рядом, что мысль о том, что Макс уедет на долгие три месяца Марину неприятно поразила. Надежды Подгорного на то, что за время, остающееся до его отъезда, жена к этой мысли привыкнет, были разбиты в пух и прах. Беспокойство Марины и ее нежелание отпускать от себя мужа усиливались день ото дня, несмотря на клятвенные обещания прилетать каждую неделю на выходные. Подгорный и до этого замечал, что жена его сильно изменилась. После перенесенной травмы она стала более эмоциональной, склонной к сильным перепадам настроения. Физически она почти полностью восстановилась и ежедневно совершала долгие