Таким образом, до 1770 года европейские торговцы получали ценное волокно с помощью прочно установившихся сетей из самых разнообразных мест. За исключением Вест-Индии их влияние не простиралось дальше самих портовых городов, и у них не было ни достаточного влияния, чтобы вникать в процесс выращивания хлопка в глубине страны, ни желания выделять капитал на дополнительное выращивание хлопка. Хлопок поступал к ним потому, что они были готовы платить запрошенную за него цену, но при этом они не могли влиять на то, как этот хлопок появлялся. Местные хлопководы и торговцы оставались влиятельными участниками глобального круговорота хлопка-сырца не в последнюю очередь потому, что они не специализировались на производстве хлопка ни на экспорт в целом, ни на экспорт в Северную Европу[94].

      По мере того как небольшие количества хлопка-сырца поступали в Европу для удовлетворения потребностей растущей, но в глобальных масштабах слабой европейской хлопковой отрасли, спрос на хлопковую ткань рос в Европе, а также в Африке и на рабовладельческих плантациях в Америке. Но европейское производство было недостаточным для его удовлетворения. В результате английские, французские, голландские, датские и португальские купцы, все с одинаково лихорадочной энергией, старались получить больше хлопкового текстиля из Индии на все более выгодных условиях. Если в 1614 году британские торговцы экспортировали 12 500 штук хлопковой материи, то с 1699 по 1701 год это число возросло до 877 789 штук в год. Экспорт тканей британцами увеличился в 70 раз в течение менее чем ста лет[95].

      Чтобы обеспечить поставки этого баснословного количества текстиля из Индии по выгодным ценам, представители европейских Ост-Индских