Только вымолвить успела,

      Дверь тихонько заскрыпела,

      И в светлицу входит царь,

      Стороны той государь.

      Во всё время разговора

      Он стоял позадь забора;

      Речь последней по всему

      Полюбилася ему.

      «Здравствуй, красная девица, —

      Говорит он, – будь царица

      И роди богатыря

      Мне к исходу сентября.

      Вы ж, голубушки-сестрицы,

      Выбирайтесь из светлицы,

      Поезжайте вслед за мной,

      Вслед за мной и за сестрой:

      Будь одна из вас ткачиха,

      А другая повариха».

      В сени вышел царь-отец,

      Все пустились во дворец.

      Царь недолго собирался:

      В тот же вечер обвенчался.

      Царь Салтан за пир честной

      Сел с царицей молодой;

      А потом честны́е гости

      На кровать слоновой кости

      Положили молодых

      И оставили одних.

      В кухне злится повариха,

      Плачет у станка ткачиха —

      И завидуют оне

      Государевой жене.

      А царица молодая,

      Дела вдаль не отлагая,

      С первой ночи понесла.

      В те поры́ война была.

      Царь Салтан, с женой простяся,

      На добра́ коня садяся,

      Ей наказывал себя

      Поберечь, его любя.

      Между тем, как он далёко

      Бьётся долго и жестоко,

      Наступает срок родин;

      Сына Бог им дал в аршин,

      И царица над ребёнком

      Как орлица над орлёнком;

      Шлёт с письмом она гонца,

      Чтоб обрадовать отца.

      А ткачиха с поварихой,

      С сватьей бабой Бабарихой

      Извести её хотят,

      Перенять гонца велят;

      Сами шлют гонца другого

      Вот с чем о́т слова до слова:

      «Родила царица в ночь

      Не то сына, не то дочь;

      Не мышонка, не лягушку,

      А неведому зверюшку».

      Как услышал царь-отец,

      Что донёс ему гонец,

      В гневе начал он чудесить

      И гонца хотел повесить;

      Но, смягчившись на сей раз,