Европейские мины и контрмины. Грегор Самаров
Читать онлайн книгу.
приказаний вашего величества о выезде, – сказал барон, подходя с глубоким поклоном к императрице.
– Погода хороша, – сказала Евгения, приветствуя де Пьереса ласковой улыбкой и потом бросив взгляд в окно, через которое лились яркие солнечные лучи. – Я поеду в открытой коляске в Булонский лес, за два часа до обеда; вы будете сопровождать меня, любезный барон?
– Приказание вашего величества будет исполнено, – отвечал барон.
– Я предполагаю длительную прогулку, – сказала императрица, – и если для вас утомительно ехать верхом у дверей, то…
– Верховая езда в такую прекрасную погоду доставит мне большое удовольствие, – прервал ее де Пьерес с живостью. – И высокую честь, – он поклонился, – ехать возле своей государыни.
– А ты, милая Анна, поедешь со мною? – спросила Евгения, обращаясь к герцогине Муши.
– Если ваше величество позволит мне сперва съездить домой, чтобы переменить туалет.
– Но, дорогой барон, что у вас там тщательно завернуто в бумагу? – поинтересовалась императрица, указав на пакет в тонкой веленевой бумаге, перевязанный красными шелковыми шнурками. – Не модель ли нового седла или миниатюрный экипаж вашего изобретения?
– Ни то ни другое, – отвечал Пьерес с улыбкой, – принесенная мной вещь не принадлежит к моей области. Но я знаю, что она возбудит ваше любопытство.
Он развязал шелковый шнурок и снял бумагу. Потом поставил пред императрицей на стол нечто вроде ящичка, обтянутого черным бархатом.
Императрица и герцогиня с напряженным вниманием следили за манипуляциями барона.
Пьерес поднял крышку и выставил перед императрицей чашку и молочник из белого фарфора.
– Это маленький сервиз, – сказал он тогда, – который употребляла королева Мария-Антуаннета при своих простых завтраках в Трианоне. Как видите, ваше величество, цветочная гирлянда образует вензель королевы. Тогдашний кастелян Трианона взял к себе этот сервиз, который хранился до настоящего времени в его семействе. Сервиз точно принадлежал королеве, в этом нельзя сомневаться. Я прослышал о нем и, зная, что ваше величество сильно интересуетесь всем, что напоминает королеву Марию-Антуаннету, не упустил случая принести вам эту реликвию.
Императрица взяла чашку и стала внимательно разглядывать ее. Лицо Евгении выражало печаль и скорбь.
– Она приказала сделать свой вензель из розовых гирлянд, – произнесла наконец императрица тихо и задумчиво, – и розами усыпана была тогда ее жизнь. Бедная, несчастная королева! Кто мог бы сказать в то время, что скоро поблекнут эти цветы и что последний удар твоего горячего сердца замрет в бесцветной пустыне жгучего, одинокого горя! Края этой чашки касалась она свежими улыбающимися устами, – продолжала императрица мечтательно. – Как скоро сжались эти уста в безвыходном горе и выпили до дна страшную чашу жестоких страданий!
Долго смотрела