Ух, Дебби! Девчонка – огонь.

      Настроение у меня отличное – вот что делает хороший секс и минет в качестве вишенки на торте.

      Направляясь домой, проезжаю по ночному Пейсону. Почти все магазины закрыты, и только в барах кипит жизнь. После трудового дня молодежь и не очень тянется в злачные места городка, чтобы опрокинуть стакан-другой, поговорить о том, о сем и, если повезет, найти себе компанию на ночь.

      Я люблю этот город. Кто бы мог подумать, что когда-то это случится. Ведь сколько себя помню, всегда хотел вырваться отсюда.

      И я вырвался, надо сказать. На целых два года, пока обстоятельства не вынудили меня вернуться.

      Я потираю шею, одной рукой держа руль.

      Ну, нахрен – не хочу о грустном. Я давно запретил жалеть себя. Моя жизнь в Пейсоне и она вполне неплохая. Мне не на что жаловаться.

      Никаких соплей. Все. Точка.

      Свернув на подъездную дорожку нашего дома, глушу мотор. Фин в гостиной, играет в приставку. Я сажусь на подлокотник дивана, наблюдая за игрой брата.

      – Чувак, тебе крышка! Нет, не в ту стор…

      Но уже поздно. Несмотря на то, с каким свирепым видом брат палит по противникам, его все равно валят и на экране всплывает кровавая надпись: «Ты мертв».

      – Да пиздец! ― ругается Фин, отбрасывая контролер.

      – Эй! ― Я строго зыркаю на него. ― Следи за языком.

      Моему брату шестнадцать, и хотя в его возрасте я делал вещи похуже, чем грязные ругательства, но как-никак – я его опекун. Я должен воспитывать его и подавать пример.

      – Как свидание? ― Он ухмыляется, а я думаю, что слишком много рассказываю ему.

      Но Фин знает все о моей личной жизни лет так с тринадцати, потому что я с самого начала хотел, чтобы между нами были доверительные отношения. Может быть, я и являюсь его опекуном по закону, но еще я его старший брат. Мы все, что есть друг у друга.

      – Хорошо, как и всегда. И это не свидание. Ты ел?

      Он кивает, и челка падает ему на глаза. Делаю пометку, что пора сводить его в парикмахерскую, хотя, парни его возраста вроде как считают это модным.

      – Давай, приятель, тебе пора в постель. Не забыл, что завтра в школу?

      Фин кривится.

      – Ага, забудешь тут.

      – Ладно, не ворчи, ― смеюсь я. ― Пойдем.

      Я наклоняюсь, и он обхватывает меня за шею. В школе он передвигается с помощью скоб, но дома я помогаю ему, потому что так гораздо быстрей.

      Из-за болезни он худой и мне ничего не стоит поднять его.

      Я отношу брата в ванную, а когда он заканчивает свои дела, переношу в его комнату. Она на первом этаже, прямо за кухней, чтобы ему не приходилось преодолевать каждый раз лестницу.

      – Спокойной ночи, приятель.

      По привычке я ерошу его волосы, как и в детстве, но Фин давно не ребенок – ему шестнадцать. Скоро у него могут возникнуть проблемы, как и у любого подростка, так что я со страхом жду этого времени.

      Я воспитываю его с десяти лет, и за прошедшие годы стал считать, что он мой ребенок.

      В некотором роде так и есть, потому что я заменил ему мать и отца.

      Прикрыв дверь в комнату брата, я иду на кухню и загружаю посудомойку скопившейся за день посудой. Затем готовлю сэндвич, который Фин возьмет в школу на ланч.

      После того, как все сделано, беру бутылку пива из холодильника и устраиваюсь на диване перед телеком. Щелкаю каналы, пока не зависаю на передаче про дикую саванну.

      Так и проходит моя жизнь в течение последних шести лет.

      Но я не жалуюсь.

      ***

      – Что