Стихотворение Владислава Ходасевича «Обезьяна»: Комментарий. Всеволод Зельченко

Читать онлайн книгу.

Стихотворение Владислава Ходасевича «Обезьяна»: Комментарий - Всеволод Зельченко


Скачать книгу
[Как же это? Ну, уж не знаю. Надо много страдать – (во имя слова) (под знаком слова) – И еще… и еще… Надо жить не только здесь. Когда все станет словом… Главное во мне – не гражд‹анин›, не труж‹еник›, не любовник – никто. Главное – поэт.][1]

      Предисловие

      Читатель этой книжки наверняка заключит, что о стихотворении Ходасевича в ней сказано и слишком много, и слишком мало. С одной стороны, ему будет предложен набор имен, текстов и фактов, чье касательство к «Обезьяне», да и само знакомство с ними Ходасевича как минимум неочевидны; с другой стороны, на важнейший вопрос, заданный Дэвидом Бетеа: «Зачеркивает ли последняя строка урок обезьяны или, наоборот, этот урок дает единственный ключ к пониманию исторических событий?»[2] – прямого ответа он не обнаружит (здесь мы рассчитываем, впрочем, что наша позиция, пусть и не обозначенная expressis verbis, будет ясна из самого хода изложения).

      Для пишущего эти строки существенно различие между комментарием и интерпретацией. В интерпретациях «Обезьяны» – одного из самых знаменитых стихотворений в русской литературе – недостатка определенно не ощущается: ее центральный эпизод толковали как обращение Ходасевича к своим польским корням и к корням еврейским, как рукопожатие с Пушкиным и с врагом рода человеческого, как аллегорию русско-сербского союза и как уход от послереволюционной действительности в первобытный рай зверей, как соблазн бестиальной жестокости и, наоборот, как индуистское утверждение братства всего живого. Эти и другие концепции будут, разумеется, обсуждаться ниже; однако главную свою задачу мы видели не в том, чтобы увеличить их число, а в по возможности подробном воссоздании реального и литературного контекста, в котором стихотворение Ходасевича существовало для его современников. Не проделав такой работы, интерпретатор рискует принять бытовую деталь за цитату, а общее место – за перекличку с конкретным предшественником («лисица видит ср., лисицу ср. пленил») и из-за недостаточного знакомства с традицией не заметить новаторства.

      Главный и едва ли не единственный инструмент для реконструкции этого контекста сто лет спустя – подбор и взвешивание параллельных мест: «филолог всегда бывает доволен, когда находит параллелю», как любил повторять своим итальянским слушателям прославленный немецкий эллинист Эдуард Френкель[3]. Нет нужды говорить, что новые возможности для поиска и обработки материала, доступные нам теперь, не подменяя и не облегчая традиционного историко-филологического анализа, позволяют комментатору предлагать решения таких вопросов, которые прежде не могли быть и поставлены.

      Первая и третья главы работы были ранее напечатаны в виде статей[4]; в нынешней версии они существенно расширены.

      В книге не раз встречаются ссылки на наблюдения, которыми с нами щедро поделились М.В. Безродный, А.К. Гаврилов, Аминадав Дикман, Ю.Л. Минутина-Лобанова, Б.А. Рогинский, А.Л. Соболев; всем им – наша сердечная благодарность. В наведении разного рода справок и в присылке труднодоступных статей помогли А.Ю. Балакин, Эдуард Вайсбанд, А.А. Ветушко-Калевич, В.Б. Гефтер, Е.Л. Куранда, М.А. Левченко, М.В. Пироговская, Д.В. Сичинава, А.Б. Устинов, Г.М. Утгоф и Е.П. Чебучева, в прояснении вопросов цыганской этнографии – К.А. Кожанов, в переводах с иврита – М.Ю. Брук и Хава Броха Корзакова. Е.В. Казарцев любезно согласился прочитать в рукописи пятую главу, а П.Ф. Успенский – книгу целиком. За все наши ошибки и упущения никто из них не отвечает.

      Наконец, нельзя не упомянуть две филологические компании, которым эта затянувшаяся работа обязана исходным толчком: лекторов и аудиторию «Дома читателя» – ежегодных уик-эндов медленного чтения в Санкт-Петербургской классической гимназии, – а также сообщество chodasevich, возникшее в «Живом журнале» в 2006 году. Сейчас, когда история русского Livejournal по всем приметам подошла к концу, атмосфера и уровень тогдашних обсуждений вспоминаются с особенными чувствами.

      Обезьяна

      Была жара. Леса горели. Нудно

      Тянулось время. На соседней даче

      Кричал петух. Я вышел за калитку.

      Там, прислонясь к забору, на скамейке

      Дремал бродячий серб, худой и черный.

      Серебряный тяжелый крест висел

      На груди полуголой. Капли пота

      По ней катились. Выше, на заборе,

      Сидела обезьяна в красной юбке

      И пыльные листы сирени

      Жевала жадно. Кожаный ошейник,

      Оттянутый назад тяжелой цепью,

      Давил ей горло. Серб, меня заслышав,

      Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я

      Воды ему. Но чуть ее пригубив, –

      Не холодна ли, – блюдце на скамейку

      Поставил он, и тотчас обезьяна,

      Макая пальцы в воду, ухватила

      Двумя руками блюдце.

      Она пила, на четвереньках стоя,

      Локтями опираясь на скамью.

      Досок


Скачать книгу

<p>1</p>

Черновой набросок Ходасевича 1920 года (РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 25. Л. 22 об.); круглые и квадратные скобки принадлежат автору. О фокуснике ср. автокомментарий к стихотворению «Друзья, друзья! Быть может, скоро…» (1921): «Это – конец стихотворения. Начало (3 строфы о фокуснике, берущем из воздуха монеты) – выброшено» (Собр. соч. I, 427). Цитату из «Дзядов» Мицкевича («A tuś mi, panie motylu!») см. ч. IV, ст. 1268; герой поэмы Густав, поймав кружащегося у свечки мотылька, произносит монолог о человеческих душах, которые становятся мотыльками после смерти: «А! Мотылек? Вы, сударь мой, откуда? / (Ксендзу, показывая мотылька.) Крылатый рой! На грани тьмы он где-то… / Все истины лучи они при жизни тушат, / Настанет Страшный суд – пойдут во тьму за это. / Но, ненавидя свет, должны стремиться к свету / Их осужденные, блуждающие души…» (пер. Л.Н. Мартынова).

<p>2</p>

Bethea D.M. Khodasevich: His Life and Art. Princeton, 1983. P. 181.

<p>3</p>

«Un filologo è sempre contento quando trova una parallela». В устной итальянской речи Френкеля проскальзывали германизмы; в нашем случае смешение eine Parallele и un parallelo способствовало тому, что сентенция удержалась в памяти одного из участников его семинаров в пизанской Высшей нормальной школе (Conte G.B. Ope ingenii: Esperienza di critica testuale. Pisa, 2013. P. 29).

<p>4</p>

«Сладчайшие преданья»: К источникам одного стихотворения Ходасевича // Древний мир и мы. СПб., 1997. [Вып. 1.] С. 221–226; К столетию одного рукопожатия: Действительность и литература в «Обезьяне» В.Ф. Ходасевича // . 2015. Т. 11. № 2. С. 172–195.