В часы забав иль праздной скуки,

      Бывало, лире я моей

      Вверял изнеженные звуки

      Безумства, лени и страстей.

      Но и тогда струны лукавой

      Невольно звон я прерывал,

      Когда Твой голос величавый

      Меня внезапно поражал.

      Я лил потоки слез нежданных,

      И ранам совести моей

      Твоих речей благоуханных

      Отраден чистый был елей.

      И ныне с высоты духовной

      Мне руку простираешь Ты,

      И силой кроткой и любовной

      Смиряешь буйные мечты.

      Твоим огнем душа палима

      Отвергла мрак земных сует,

      И внемлет арфе серафима

      В священном ужасе поэт.

      Не множеством картин старинных мастеров

      Украсить я всегда желал свою обитель,

      Чтоб суеверно им дивился посетитель,

      Внимая важному сужденью знатоков.

      В простом углу моем, средь медленных трудов,

      Одной картины я желал быть вечно зритель,

      Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,