***

      В старинном замке, одиноко стоявшем посреди полусонной пустоши, ещё не стихло оживление. Новоявленные государственные мужи прохаживались по залу, потягивая шампанское из хрустальных бокалов. Ветер вносил в окна запах остывающего сада, скользил по довольным лицам, подхватывал обрывки фраз и без сожаления терял их в коридорах.

      Сидя за круглым столом, Маликá взирала в пустоту. Она – старший советник… Это сон, розыгрыш, спектакль – всё что угодно, но только не явь. Посмотрела на маркиза Бархáта. Вилар разговаривал с Анатаном и Криксом, такими же, как она, простолюдинами. Командир стражей Крикс держался молодцом: стоял как на параде, гордо расправив плечи и вздёрнув подбородок. Чего нельзя было сказать об Анатане: распорядитель приисков Бездольного Узла трясся, словно выбежал на лютый мороз голышом.

      Малика покосилась на пустующее кресло из чёрного дерева с резной спинкой и подлокотниками из слоновой кости. Назначив советников, Адэр объявил, что первое заседание состоится через пять дней, и покинул зал.

      Возле окна в гордом одиночестве возвышался маркиз Орэс Лаел – красивый мужчина с волнистыми волосами цвета конского каштана и умным широким лбом. Малика отвернулась: мериться взглядами с озлобленным дворянином не было сил. Ей стало понятно, отчего у Лаела резко испортилось настроение: он метил в кресло, в котором она сидит.

      Малика поднялась и вышла из зала. Прошествовала через холл мимо охранителей и стражей, заставляя себя смотреть вперёд, а не под ноги. Войдя в хозяйственное крыло замка, не выдержала, полетела в смятении по коридору, сталкиваясь с изумлённой прислугой. Уже знают… Быстро же… Возле своей комнаты остановилась. Сердце подсказало: там Мун – любимый и любящий старик, заменивший ей мать и отца. Малика глубоко вздохнула и перешагнула порог – неторопливо, легко, будто вернулась с прогулки по саду.

      – Это правда? – спросил Мун и осёкся, глядя поверх её плеча.

      – Мун, – прозвучал голос Вилара. – Оставь нас.

      Старик ссутулился. Прошмыгнул мимо маркиза и закрыл за собой дверь.

      Малика упала на стул:

      – Вы знали?

      – Нет, – ответил Вилар.

      – Что он задумал?

      – Решения правителя не обсуждаются.

      – Я не хочу быть старшим советником. Я вообще никем не хочу быть.

      – Правителя меньше всего интересуют наши желания.

      Малика стиснула кулаки.

      – Научись держать себя в руках, – произнёс Вилар.

      – А что, по-вашему, я сейчас делаю?

      – Успокойся. Ничего ужасного не произошло.

      Слова Вилара вызвали нервную усмешку.

      – Не произошло? «Взята из грязи, посажена в князи» – вот, что обо мне скажут, маркиз Бархат.

      Он наполнил стакан водой, протянул Малике:

      – Тебя должно волновать только мнение правителя. И зови меня Вилар.

      – Ладно. Если вам так хочется, пусть будет Вилар. – Малика сделала несколько торопливых глотков. – Я ничего не умею делать. Зачем он так со мной?

      Вилар осмотрел скромную обстановку комнаты, остановил взгляд на тумбочке:

      – Дневник ведёшь?

      – Что?

      – Записываешь какие-то мысли?

      – От случая к случаю.

      – Уничтожь.

      – Вы шутите?

      – Нет. – Голос Вилара утратил бархатистость. – Урок первый: у старшего советника не должно быть личных записей, чтобы никто – слышишь? – никто не смог использовать их против тебя или против правителя.

      – Нет! Вы шутите! В этом замке… кто?

      – Затем ты соберёшь свои вещи. Мун перенесёт их в твои апартаменты.

      – Куда?!

      – Ты поняла? Вещи перенесёт Мун, а не ты.

      – Мне страшно…

      – И завтра мы с тобой уезжаем в Ларжетай.

      – Я никуда не поеду, –