«Останься со мной сейчас»

      © «Центрполиграф», 2019

      © Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

      Глава 1

      – Молодчина, Сиара! Еще одна ступенька, и ты дотянешься.

      У Сиары дрожали ноги, но она не могла не улыбнуться покровительственному тону Шона. Шон был главным садовником замка, знал Сиару еще ребенком и до сих пор относился к ней как к маленькой, хотя ей уже почти тридцать.

      Но улыбка сползла с ее лица, когда она посмотрела вниз с шестиметровой стремянки.

      Мраморный пол парадного зала поплыл у нее в глазах, и ей пришлось крепко ухватиться за перекладину левой рукой. В правой она сжимала тот предмет, который и загнал ее на шестиметровую высоту: тонкой работы ангел в золотых одеждах и с личиком, раскрашенным нежными красками, смотрел на Сиару широко распахнутыми голубыми глазами, будто удивляясь, как это она позволила себя так провести.

      Либби, шеф-повар Лохмора, попыталась ее подбодрить:

      – Держись, Сиара! Завтра, когда будем зажигать елку, получишь самый большой кусок рождественского торта.

      Сиара злобно зыркнула на Либби – хорошо ей говорить, она-то внизу, стоит себе рядом с Шоном в полной безопасности, да еще и глинтвейн прихлебывает – и пробормотала сквозь стиснутые зубы:

      – На следующее Рождество полезешь сама.

      – О нет, это твоя почетная обязанность, до тех пор пока в Лохморе не появится новый работник, – довольно ответила Либби.

      Судя по улыбкам остальной прислуги замка, собравшейся в парадном зале украсить елку и полакомиться приготовленными Либби праздничными закусками, их тоже позабавил ужас на лице Сиары.

      – А ты перепояшь чресла твои…[1]

      Так все время говорил ее дедушка, когда будил ее на заре и звал мыть мраморные полы Лохмора, а она ворчала и только плотнее куталась в одеяло. Сиара до сих пор не знала, что означает это выражение, но дед имел в виду, что ей не отвертеться.

      Мама Сиары была из того же теста, что и дед. Когда Сиара ныла, что ее не пускают погулять, или просила себе братика или сестричку, или хотя бы папу, который приходил бы похлопать ей на школьных соревнованиях, – папы-то у всех есть! – ее мать говорила:

      – И не мечтай, Сиара. Жизнь несправедлива. Лучше сразу смирись с этим, улыбнись и вперед!

      Сейчас ей точно не оставалось ничего другого. Она осторожно поставила ногу на следующую ступеньку. Собравшиеся внизу запели рождественский гимн, чтобы подбодрить ее и подчеркнуть торжественность момента.

      Каждое Рождество Шон привозил из Лохморского леса огромную елку – она должна была соответствовать размерам парадного зала замка, деревянные своды которого смыкались на высоте двенадцати метров. Но в этом году Шон превзошел себя – нынешняя ель была пушистой, идеально симметричной и не меньше семи метров в высоту. Пяти садовникам понадобился целый день, чтобы привезти ее из леса и установить. А потом еще один день вся прислуга замка развешивала на голубоватых ветках елки гирлянды и бесчисленные игрушки, скопившиеся в семье Бенсонов за два века.

      И вот под конец этого прекрасного мероприятия Шон объявил, что по традиции замка привилегия водружать на верхушку елки фарфорового ангела предоставляется последнему нанятому работнику.

      Сперва Сиара действительно поверила в эту очаровательную историю, но потом заметила веселые искорки, плясавшие в глазах Шона, и то, как остальные садовники украдкой пихали друг друга локтями. Ну да, как же, честь! Просто желающих не нашлось, особенно когда в зал внесли блюдо со знаменитыми мясными пирогами Либби.

      Она пыталась протестовать: фактически она не была новенькой в Лохморе, потому что еще в школе на каникулах подрабатывала тут уборщицей. Но ее возражения потонули в блаженном мычании, наполнившем комнату, как только все добрались до угощения.

      Она была единственной женщиной в команде садовников и знала, с какой иронией все они, кроме Шона, относятся и к ней самой, и к ее идеям. Только вчера она крупно поспорила с одним из них, пришедшим нарезать веток остролиста для украшения замка. Сиара пыталась объяснить ему, что листьями и ягодами остролиста питаются птицы и мелкие животные, но тот заявил, что она совсем рехнулась.

      Так что ей ничего не оставалось, как взять ангела и полезть на стремянку. И вот теперь, вдохновленная звуками рождественского псалма и смолистым запахом лесной красавицы, она добралась почти до самого конца стремянки