Моей России вечность лет.

      И с незапамятных наитий

      в медовых зорях бересклет

      хранил обветренные нити

      богоугодных паутин.

      На них нанизывали росы

      ночные выдохи долин,

      хвалённых буднями покоса.

      Церквушки тёсанный утёс

      пророком слыл за норов звонкий.

      Купели ласточкиных гнёзд

      каймили людные хатёнки

      под солнечным веретеном,

      натруженным шепталкой рода.

      На блюдечке берестяном

      светились грошики дохода:

      всё выжидали лучший день,

      когда зовут на пир поминный

      старейшин ближних деревень.

      Плестись походочкой утиной

      задирам ратной старины.

      По сторонам от вереницы

      герои будущей войны

      глазеть сбегутся на петлицы…

      Освоятся бородачи

      за разносольными столами,

      затеют крестников учить

      не в меру крепкими словами.

      А после бабы запоют,

      наохают заупокойно.

      И этот плачущий уют,

      подмога думе колокольной,

      занянчит душу мертвеца

      до первой радости младенца.

      Жизнь продолжается с конца,

      растёт у Млечности под сердцем.

      Спешит Небесный Краевед

      из милости проговориться:

      – Моей России столько лет!

      Здесь Рай был некогда столицей…

      Они, мой милый друг,

      и драгоценный враг мой,

      Питаются страданием и кровью пролитой;

      Они живут внизу, под раскалённой магмой,

      Скрываются под литосферною плитой.

      Как жадно они ждут! Как много лет они

      Подсказывают марш

      для флейты Крысолова;

      А сами, в звуке сатанинских литаний,

      Насытившись, парят

      над пустотой лиловой.

      Соратники! Враги! Вы гибли

      не напрасно:

      Дрожит от наслаждения

      прожорливый ифрит;

      Но дармовой поток пьянящей

      влаги красной

      Запросы всё же их не удовлетворит.

      Питательней белка и слаще лимонада

      Тот самый цвет извне,

      ценимый демонами ада.

      Африканец уже в Валгалле,

      Подают валькирии мёд.

      Этот рай вы завоевали.

      Кому надо понять – поймут.

      На пути из Варягов в Греки

      Мы тащили свои суда,

      Находили леса и реки.

      «Эй, стой там и иди сюда!»

      Одноглазый полковник старый,

      Их поглавник и командир

      К межэтническим холиварам

      Равнодушен: