Чак Вендиг

      Звёздные Войны. Последствия. Конец Империи

      Впервые в этом поколении в Галактику вернулась демократия. Серьезно пострадав от недавней атаки, Новая Республика все-таки заставила остатки Империи затаиться. Но пока война не окончена, всегда существует угроза нового насилия.

      На отдаленной планете Джакку, вдали от глаз Республики, некогда таинственный Галлиус Ракс пытается возродить умирающую Империю на свой лад. Но его планам вскоре может бросить вызов бывшая гранд-адмирал Рей Слоун, которая, вопреки всем его темным махинациям, стремится уничтожить Ракса и вернуть себе власть в Империи.

      Ничего не подозревая о планах Ракса, Норра Уэксли и ее команда продолжают разыскивать любые крупицы информации, которые могли бы вывести их на сбежавшую Слоун. Уверенная, что Слоун – это ключ к поражению Империи, Норра оказывается в своих поисках все ближе к тайной армии Ракса – ведь именно на Джакку Империя готовится дать последний бой, который решит судьбу Галактики.

      Прелюдия

      Вторая «Звезда Смерти» над Эндором

      Архитектура даже незаконченной «Звезды Смерти» приводит адмирала Галлиуса Ракса в восторг. Это целый мир, и, идя по коридору, ведущему к турболифту, в сопровождении двоих гвардейцев в красных шлемах, он замечает, что боевая станция полнится всевозможными звуками и едва заметными вибрациями, в которых Раксу слышится некая безумная песнь – песнь власти, могущества, разрушения. Своего рода имперская опера со своими тембром и обертонами.

      Ему не довелось побывать на первом воплощении «Звезды Смерти», потому что это было запрещено: его роль заключалась в том, чтобы держаться в стороне, ожидая своего предназначения, которое, в этом он не сомневался, никогда не исполнится. И тем не менее теперь он здесь. Его пригласили, чтобы он мог все увидеть своими глазами.

      Вывод из этого только один: либо он вот-вот исполнит свое предназначение, либо скоро умрет, а предназначение так и увянет на корню.

      Шагнув вперед, гвардейцы вызывают освещенную красно-белым сиянием кабину лифта, ее гладкий темный пол кажется отлитым из обсидиана зеркалом, на котором видны любые пятна морального разложения. Гвардейцы пропускают Ракса вперед, но сами остаются снаружи.

      Он поднимается один.

      Двери кабины открываются.

      В дальнем конце тронного зала ждет Император. Старик в черном плаще сидит в кресле, глядя сквозь обзорный иллюминатор на мягко сияющий изгиб спутника Эндора. Кресло медленно поворачивается.

      Видна лишь половина его лица. Морщины стали заметно глубже, с подбородка и щек свисают складки кожи, губы изогнуты в зверином оскале, который вместе с тем напоминает леденящую душу улыбку. Лицо и рот похожи на сгнивший кусок мешковины с разрезом от ножа. Все остальное скрыто в тени черного капюшона.

      Ракс уже много лет не видел Палпатина так близко. Ужас, который ему когда-то внушало лицо этого человека, теперь обрел плоть, врезавшись в кожу.

      При виде Императора у Ракса перехватывает дыхание. Силы оставляют его, колени подгибаются. Палпатин напоминает умирающую звезду, на месте которой остается всепоглощающая бездна, готовая затянуть любого, забрав его часть себе, – будто некая жуткая сила живьем сдирает с тебя кожу.

      Но Ракс стоит прямо, как когда-то на Джакку.

      – Подойди, – говорит Палпатин, маня его похожей на окоченевшую клешню рукой.

      Ракс послушно подходит и кланяется:

      – Мой Император…

      – На Заповедную луну опустился челнок, – произносит старик. Ракс не знает, что ответить, – слова похожи на обвинение, хотя не обязательно адресованное именно ему. – Это судьбоносный корабль. На его борту тот, кто пытается изменить ход событий, который я предвижу.

      – Я прикажу уничтожить челнок.

      – Нет, мой мальчик. У меня есть серьезные планы на того, кто на челноке: может, он станет демонстрацией моего могущества, а может, рабом, который заменит того, что меня подвел. Пока трудно сказать. Слишком много неясного. Но судьба ведет нас к некоему мгновению, полному неопределенности. Все события подводят именно к нему. – Голос его становится тише, голова скрывается в тени капюшона. – Я чувствую… хаос. Слабость. Я чувствую уязвимую точку.

      Ракс высоко поднимает