Глава 1

      Распутник может появиться у ваших дверей совершенно неожиданно.

      Любой мужчина, утверждающий, что не испытывает никаких сожалений, – лгун. Рат был в этом убежден. Кому об этом знать, как не ему. Он о многом сожалел в своей жизни и раньше, и после того как пять лет назад стал герцогом. Пусть и считается, что аристократам не пристало иметь такие слабости, даже если они ведут столь безрассудный образ жизни, как Рат, но все это неправда.

      Прийти к этому обескураживающему заключению было непросто, но именно поэтому Рат сейчас стоял, поеживаясь от холодного воздуха, перед скромным домом, расположенным рядом с сент-джеймсским парком, и, что весьма странно, с его собственным домом, и смотрел, как служанка копается в земле – похоже, что-то сажает.

      Месяц назад, неслабо выпив, Рат, никогда не стремившийся к покаянию за свои грехи, внезапно словно переродился: ни с того ни с сего подписал документ, приняв на себя роль опекуна юной леди, которая жила в этом самом доме, что в тридцати шагах от него. Во время столь неожиданного прозрения его затуманенный и отравленный избытком спиртного мозг почему-то решил, что немного покаяния пойдет ему на пользу. Он и так нес на своих плечах немалое чувство вины – даже, пожалуй, непосильное для того, кому нет еще и тридцати.

      Именно Рат предложил то злосчастное пари с письмами от тайных поклонников, которое до сих пор доставляет неприятности не только ему и его друзьям, Гриффину и Хоку, но и родственникам. В то время он считал себя везунчиком – ведь у него не было сестры, которую следовало выдать замуж, как у Гриффина. Ситуация изменилась в одночасье, когда старый друг его отца тяжело заболел и попросил Рата взять на себя заботу о его подопечной и подыскать для нее подходящую партию. Его первым желанием было решительно отказаться, но потом он решил, что, наверное, должен в память об отце сказать старику «да». При жизни отца Рат никогда не совершал поступков, которые не заслужили бы его одобрения: разве что научился заботиться о герцогских владениях и обеспечивать их процветание, – и теперь искренне надеялся, что такая любезность, оказанная лучшему другу отца, несколько сгладит впечатление от его бурной молодости.

      Он подумал о мисс Марлене Фаст, и воспоминание оказалось не самым приятным. Эту девицу с шапкой непокорных рыжих кудрей и ободранными локтями он видел всего раз в жизни. Тогда ей было двенадцать: она взглянула на него огромными зелеными глазами – Рат еще подумал, что очаровал ее, – после чего швырнула ему в лицо лягушку.

      Юные хулиганки крайне редко становятся благопристойными юными леди. Если мисс Фаст не изменилась к лучшему, с тех пор как он ее видел, едва ли есть надежда, что какой-нибудь подходящий пэр сделает ей предложение. Рат мог обеспечить ей хорошее приданое, но как же не хотелось опекать ее во время приближающегося сезона!

      Он не собирался брать на себя обязанности опекуна и вовсе не намеревался заботиться о ее будущем до той самой ночи, когда обнаружил, что сидит один, пьяный, а на столе пустая бутылка из-под бренди. Он помнил, что Гриффин и Хок уже заплатили за то, что сделали много лет назад, и цена была весьма высока. Теперь пришел его черед. Не было никакого смысла снова и снова вспоминать ту ночь: дело сделано, и надо жить дальше. Он не в силах был ничего изменить для юных леди, которых поставил в неловкое положение письмами от тайных поклонников, зато определенно мог принять необходимые меры, чтобы мисс Фаст сделала хорошую партию. Возможно, тем самым он немного искупит свою вину и реабилитируется перед отцом за то, что никогда не был приличным джентльменом, каким он мечтал его видеть.

      Рат опять посмотрел на дверь. Надо в конце концов решиться. Ему всегда удавалось все, что задумывал, и в этом деле он тоже не должен ударить лицом в грязь.

      Глубоко вздохнув, он пошел к двери, пытаясь убедить себя, что вовсе не важно, насколько он был пьян, когда совершил достойный поступок, согласившись взять на себя эту возмутительную, хотя и, безусловно, благородную обязанность. Взявшись за дверной молоток, он громко постучал и тут же услышал яростный лай. Через несколько секунд из-за угла вылетела маленькая короткошерстная собачонка, весьма воинственно настроенная, остановилась в нескольких футах от него и грозно зарычала.

      – Тише, дружок, – сказал Рат, снял перчатку, наклонился и протянул дворняжке руку, но та вовсе не намеревалась успокаиваться, а, напротив, словно хотела оповестить всех: к двери ее хозяйки подошел чужой.

      Через несколько секунд дверь открыла дородная матрона