Текст авторский без правок. Как и всегда. За любые ошибки заранее прошу прощения.

      Глава 1

      Вторник. Шестое декабря 1870 года. Санкт-Петербург. Сенная площадь

      Ранним утром шестого декабря на Сенной площади раздались истошные вопли:

      – Караул! Караул! Душегубство!

      Следом раздался пронзительный свисток. Откуда-то издали отозвались схожие по звуку свистки. По прошествии небольшого времени прибежал первый жандарм. А следом и второй не замедлил появиться. Оба, как и положено, в шинелях с погонами, тёплых сапогах и фуражках. Фуражки пришлось снять по причине уважения к покойнице.

      Прямо на земле лежала голая девушка лет двадцати или чуток больше с запорошенным снегом лицом. Волосы, отчасти тоже в снегу, разметались вокруг головы. Один глаз был широко открыт. Второй вывалился из глазницы и висел на жилах. Руки, сжатые в кулачки, лежали вдоль тела. Ноги были широко раскинуты в разные стороны и согнуты в коленях.

      Над телом стоял дворник в фартуке и с метлой. Чуть поодаль, у дверей церкви Спаса на Сенной непрестанно крестился батюшка.

      Именно дворник обнаружил мёртвое тело. Не меньше полсотни народа видели его и раньше, но ни один не удосужился обеспокоиться. В то утром, на площадь привезли для торговли сено и дрова. Кроме того, прибыли телеги, гружённые свежим мясом курицы, гуся, индейки и порося. Муки привезли, молочка, круп да рыбы. Мужчины в тулупах подводили лошадей под уздцы к торговым рядам. А женщины в душегрейках неторопко раскладывали свои товары на прилавках.

      Глядя на всю эту неторопливую возню, создавалось впечатление, что они попросту не замечают покойницу под самым своим носом.

      Один из жандармов, унтер-офицер полиции Авдейкин, надел фуражку и зычным голосом обратился к торговой публике.

      – Видал кто, как погубили молодуху?

      Повсюду тишина. Ни голоса. Ни даже взгляда в сторону жандармов. Так они и не ожидали услышать свидетеля! Убийства здесь происходили столь часто, что на них попросту перестали обращать внимание. Если кто и видел, что случилось, так дождаться от таких помощи представлялось задачей невыполнимой.

      – Чего делать? Оставим здесь иль как? – спросил второй жандарм.

      – Спеши в Съезжий дом на Второй Адмиралтейской. Там сыскная полиция теперечи. Велели любое душегубство ихнему начальству Крамилину сообчать.

      – С версту идти!?

      – Положено!

      Второй жандарм, придерживая рукой фуражку, чтобы не сдуло ветром, побежал выполнять приказ. Авдейкин устремил взгляд полный надежды на дворника. Тот отрицательно покачал головой.

      – Чего удумал?! Сам за ней гляди. У меня дел с Николаеву гору.

      Дворник ушёл. А вот Авдейкин, делать нечего, остался. Мороз стоял нешуточный, оттого и пришлось прохаживаться, одновременно наблюдая, чтобы никто и близко не подошёл к следам душегубства. Забота излишняя. Вокруг не помышляли даже беспокойством.

      Все и каждый продолжали заниматься своим делом, не обращая на происходящее ни малейшего внимания. А вот Батюшка подошёл и озадачил отпеванием.

      – Душа заблудшая! Но отпеть надобно. Негоже вот так оставлять!

      Авдейкин отрицательно покачал головой.

      – Не положено! Начальство должно прибыть!

      – Так я в церкви буду! Кликнешь коли что?

      – А то, как же! – пообещал Авдейкин.

      Час спустя на двуколке прибыл начальник недавно сформированного сыскного агентства Пётр Андреевич Крамилин. Вместе с ним прибыл обер-офицер полиции по особым поручениям капитан Соколов. А следом подъехала и телега. И там, и там, на козлах сидели жандармы.

      Одновременно начали появляться первые покупатели. Завидев тело, они с ужасом шарахались в сторону, но чуть позже уже торговались за курочку или порося без всякого внимания на убиенную.

      Крамилину минуло пятьдесят годков. Он по праву считался одним из самых опытных сыщиков в городе.