Убежища искать с детьми и мужем.

      Пусть гражданам успела угодить

      Она в изгнании, и мужу оставалась

      Покорною женой… (а разве есть

      На свете что милей семьи, где с мужем

      Живет жена согласно?), но удел

      Медеи стал иной. Ее не любят,

      И нежные глубоко страждут узы.

      Детей Ясон и с матерью в обмен

      На новое отдать решился ложе,

      Он на царевне женится – увы!

      Оскорблена Медея, и своих

      Остановить она не хочет воплей.

      Она кричит о клятвах и руки

      Попранную зовет обратно верность,

      Богов зовет в свидетели она

      Ясоновой расплаты. И на ложе,

      От пищи отказавшись, ночь и день

      Отдавши мукам тело, сердцу таять

      В слезах дает царица с той поры,

      Как злая весть обиды поселилась

      В ее душе. Не поднимая глаз

      Лица к земле склоненного, Медея,

      Как волн утес, не слушает друзей,

      В себя прийти не хочет. Лишь порою,

      Откинув шею белую, она

      Опомнится как будто, со слезами

      Мешая имя отчее и дома

      Родного, и земли воспоминанье,

      И все, чему безумно предпочла

      Она ее унизившего мужа.

      Несчастие открыло цену ей

      Утраченной отчизны. Дети даже

      Ей стали ненавистны, и на них

      Глядеть не может мать. Мне страшно, как бы

      Шальная мысль какая не пришла

      Ей в голову. Обид не переносит

      Тяжелый ум, и такова Медея.

      И острого мерещится удар

      Невольно мне меча, разящий печень,

      Там над открытым ложем, – и боюсь,

      Чтобы, царя и молодого мужа

      Железом поразивши, не пришлось

      Ей новых мук отведать горше этих.

      Да, грозен гнев Медеи: не легко

      Ее врагу достанется победа.

      Но мальчиков я вижу – бег они

      Окончили привычный и домой

      Идут теперь спокойно. А до муки

      И дела нет им материнской. Да,

      Страдания детей не занимают.

      Старый дядька ведет двух мальчиков.