ISBN 978-5-4498-1532-3

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Цикл «Я – тело»

      Замок посреди воды

      Опаздывает. Время движется вперед, а его нет. На неровной поверхности реки дрожат и вытягиваются высотные дома с того берега. Дольше всех свою целостность могут сохранять разве что камни, даже железо ржавеет. Потому мне больше нравится смотреть на отражение домов в воде, так они выглядят более живыми.

      Ветер усиливается, он сдувает с деревьев тонкие хлопья ржавчины, как именинник сдувает огни со свечей. Загадай желание. Мое желание – увидеть его в конце аллеи посреди листопада. Но его нет.

      Интересно, что чувствуют люди, стоя на мосту? Глядя на реку? Не тянет ли их как меня вниз? Не кружится ли голова?

      Вы никогда не заглядывали в колодец? Что там на дне? Какие монстры прячутся в глубинах нашей души? А может быть, именно там скрывается причина нашей изменчивости? Темнота пластична, она принимает любые формы. Все меняется вокруг, но нам самим лишь предоставлена сомнительная привилегия наблюдать, не замечая собственных изменений. А может все же кинуться в реку? Скользнуть на холодные камни и стать самой воплощением изменчивости? Стать самим течением. Способны ли чугунные перила сдержать биение моего сердца?

      Что есть судьба? Последовательный ход случайностей или цепь химических превращений с наименьшей энергией активации? Судьба ли ведет нас или мы сами однажды поскальзываемся и падаем на твердую почву, а, оглядевшись, понимаем, что детства уже нет, что на смену пришел мир подлости и масок. И мы старательно примеряем одну за другой, пока не настанет черед последней маске – смерти.

      Он опаздывает, впрочем, как всегда. Уйти бы, но нет, не могу. Вдруг сейчас он появится в конце аллеи? Да и сама я частенько опаздываю. Мы перенимаем привычки своих любимых, пусть даже не самые лучшие.

      Легкий вечерний туман потянул свои щупальца из воды. В вечерней дымке стволы берез похожи на призраков. Что-то мелькнуло на мгновение, там вдалеке. Рыжий свитер в клеточку. Он пришел! Ах, это всего лишь порыв ветра. Налетел, и силуэт в конце аллеи превратился в охапку опавших листьев.

      Минуты идут. Они, как легкие пушинки одуванчиков, летят, гонимые ветром, неизвестно куда. Они превращаются в дым горящих листьев и устремляются в бездонную синеву неба. Где граница между одной минутой и другой? Неужели это всего лишь момент между цифрами 00 и 01 на часах? Или секунда, когда стрелка зависает в верхнем секторе циферблата? Нет, это я зависаю на секундной стрелке между прошлым и будущим. Но я еще успею ускользнуть, если повернуть плоскость под другим углом и побежать по ней. По длинной секундной стрелке. Ее край ужасно неровен, а позади, я чувствую это, опора моя осыпается в бездну. Необходимо успеть! Но нет, я ошиблась. Не рассчитала сил, и время оказалось быстрее меня. Стрелка качнулась – меня подбросило, и теперь я хватаюсь руками об ее острый край, чтобы не сорваться вниз. А она движется вперед. Разрывая кожу, рассекая руки, я цепляюсь за острые зубцы времени, я сгребаю в ладони осколки секунд, лишь бы удержаться, еще хоть чуть-чуть. Что угодно, лишь бы не пустота. Окровавленные руки скользят. Я срываюсь вниз. Лечу в черной трубе, у которой нет ни начала, ни конца. Есть лишь липкая, вязкая жидкость, ползущая по стенкам. Сколько мне придется плыть по сосудам вечности? Меня будет швырять на волнах, как обломок мачты, на моем парусе напишут мои последние слова, я буду вечным скитальцем, пока не достигну последнего прибежища – твоего сердца.

      Как же мало места я занимаю в твоем сердце, любимый! Зато здесь есть много разных вещей. Капли росы на солнце, брызги морской воды, твои детские игрушки, мамин любимый свитер, снежинки на девичьих ресницах. Вот та открытка, которую однажды я принесла тебе. На ней фотография маленького острова посреди воды. На острове нет ничего кроме старого замка. Помнишь, ты предложил мне уехать туда и поселиться вдвоем. А я согласилась. Прости, я забыла сказать тебе, что того замка давно нет, его затопил океан.

      Фотография

      Так тяжело удержать внутри слова, стремящиеся вырваться в беспредельное пространство звуков, ограниченное темным окном, холодным воздухом и сознательно задержанным дыханием, «Я люблю тебя! Я люблю тебя!!!!! Люблю, люблю, люблю…» Как тяжело удерживать их внутри. Оставить только себе. Но он уйдет, если я не вынесу этой пытки.

      Я люблю глядеть на него, когда он спит. Вот спит Гирфан. Одно ухо он накрыл подушкой – видимо, чтобы я не мешала ему своей возней видеть прекрасные сны. Те, что мелькают под подергивающимися веками. Итак. Вот ресницы Гирфана. Короткие и прямые, как его слова. Его щеки. Иногда я не могу сдержаться, чтобы не провести кончиками пальцев по его мягкой щеке, при разговоре всегда оставляющей впечатление гранитно-твердой под его жестким освинцованным сарказмом взглядом. Но во сне не над кем насмехаться и не от кого защищаться. И его лицо расслабленно и неподвижно. Но не безвыразительно. И я люблю смотреть на его лицо, когда он спит, и думать, что это и есть истинное его лицо. Вот его губы. Нижняя слегка выдвинута