Женщина в общественных движениях России. Александр Амфитеатров
Читать онлайн книгу.
близительно тотъ же образъ жизни, какъ ихъ юныя замужнія подруги, при весьма снисходительномъ отношеніи къ тому общества, воспитаннаго энциклопедистами въ здравомысленномъ уваженіи къ законамъ природы. Вольтеръ опредѣлилъ женскій вопросъ своего вѣка коротко, ясно и полно въ сатирической фразѣ «Вавилонской принцессы»: – Если дѣвушекъ не выдаютъ замужъ, онѣ выходятъ сами. Нѣсколько засидѣвшаяся въ дѣвицахъ, молодая особа – обычная героиня изящной литературы XVIII вѣка, изъ которой добрыхъ трехъ четвертей нельзя дать въ руки современной барышнѣ, и житейскихъ романовъ, о которыхъ намъ оставили мемуары господа въ родѣ Жака Казановы. Экономическая перестройка Франціи Великою Революціей нанесла смертельный ударъ раннимъ бракамъ и, удлиннивъ для женщины выжидательный періодъ обязательной дѣвственности, вызвала къ жизни ту борьбу съ поломъ по охранительнымъ началамъ идеалистической морали, что называлась въ XIX вѣкѣ воспитаніемъ женщины и быстро выработала типъ «барышни» – прочный и устойчивый даже до сего дня.
Провѣряя русскій интеллигентный бытъ въ первое десятилѣтіе XIX вѣка, не трудно замѣтить, что въ немъ, отраженными лучами, совершается та же эволюція женская, что и во Франціи: падаетъ ранній бракъ, исчезаютъ галантные нравы, развивается охранительное идеалистическое воспитаніе. Это періодъ, когда вымираютъ женскіе esprits forts, философки-вольнодумки XVIII столѣтія, въ родѣ княгини Дашковой, всплывавшія въ екатерининскій вѣкъ странными островами-оазисами на мутномъ океанѣ всероссійскаго невѣжества.
Вымираютъ не только лица, вымираетъ самый идеалъ честолюбиваго мужеподобія, порождавшій княгинь Дашковыхъ и ея многочисленныя копіи въ миніатюрѣ. Вымираетъ женскій типъ, который, вырвавшись изъ душнаго периннаго плѣна допетровскихъ теремовъ и пьянаго плѣна ассамблей самого Петра Великаго, впервые взялся за умную книгу и попалъ въ разсудочныя объятія Бейля, Даламбера, Гиббона, Монтескье. Онъ велъ переписку съ Гриммомъ, Дидро и Вольтеромъ, вдохновлялъ «Наказъ» Екатерины II, сочинилъ рядъ малоталантливыхъ, но умныхъ и злыхъ комедій и сказку о царевичѣ Хлорѣ, обличилъ шарлатана «въ великомъ кофтѣ» Каліостро и, въ лицѣ Дашковой, президентствовалъ въ «Россійской Де-Сіянсъ академіи». У домашняго очага этотъ женскій типъ и самъ жилъ несчастно: какому мыслящему существу могли дать счастіе странныя чудища, которыми сатирическая литература и мемуары изображаютъ намъ русскихъ мужей ХѴIII вѣка! – и дѣлалъ несчастными свои семьи. Вѣрнѣе будетъ сказать, что онъ былъ заживо мертвъ, пока оставался прикованнымъ къ домашнему очагу, и просыпался къ жизни, только разорвавъ цѣпь и опрокинувъ очагъ. Устраивая государственные перевороты, законодательствуя, объявляя и ведя войны, интригуя при дворѣ и посольствахъ, типъ русской политической авантюристики, за множествомъ внѣшняго интереса, рѣшительно не имѣлъ времени упражняться въ нравственномъ самосовершенствованіи. Философскія схемы морали онъ принялъ на слово, усвоилъ отлично и цитировалъ, по надобности, съ большою и изящною находчивостью. Но съ собственными чувственными страстями, обуревавшими слабую плоть, покуда бодрствовалъ мощный духъ, боролся плохо. Поэтому, властвуя, онъ раздарилъ въ крѣпость своимъ любовникамъ чуть не полъ-Россіи, a въ обществѣ отражался такимъ фантастическимъ спокойствіемъ убѣжденнаго разврата, что мѣткое слово итальянскаго историка, подхваченное впослѣдствіи Герценомъ, не безъ основанія характеризовало русскій XVIII вѣкъ, какъ «трагедію въ публичномъ домѣ». Женщина екатерининской эпохи – большой, возвышенный, образованный и благожелательный умъ, заключенный въ распутнѣйшемъ и безстыднѣйшемъ тѣлѣ. Теоретическая школа самоуправленія, квартирующая въ совершенно не признающемъ управленія, анархически буйномъ и первобытно чувственномъ организмѣ. Вѣкъ высоконравственныхъ дѣвочекъ, которыя, выростая, обращались въ куртизанокъ.
Прекрасныя слова, мысли и чувства добродѣтельной Софьи въ фонвизинскомъ «Недорослѣ» развиваются, съ еще большимъ краснорѣчіемъ, въ запискахъ самой Екатерины II и ея наперсницы Дашковой, – въ запискахъ любой изъ авантюристокъ эпохи, большого ли, малаго ли калибра. Нѣсколько лѣтъ назадъ мнѣ посчастлиижлось открыть анонимный манускриптъ – автобіографію какой-то великосвѣтской сыщицы Екатеринина двора[2].
Эта госпожа, въ подломъ ремеслѣ своемъ, шага не сдѣлаетъ, чтобы не оборониться красивымъ афоризмомъ Дидерота или сильною фразою Руссо. Русскій XVIII вѣкъ умѣлъ отлично честно читать, мыслить, учиться, чувствовать, говорить и писать, но съ еще большимъ великолѣпіемъ умѣлъ падать въ грязь и безпечно барахтаться въ лужѣ, слитой изъ вина, крови и афродизіастическихъ. напитковъ. Страшно сильныя, крѣпкія выносливыя физически, эти богатырки XVIII вѣка, въ большинствѣ, прожили очень долгую жизнь и еще въ тридцатыхъ, сороковыхъ даже годахъ прошлаго столѣтія смущали своихъ высоконравственныхъ и богомольныхъ выучекъ пословицами изъ «Кандида», моралью изъ «Фоблаза» и религіей по Бэйлеву лексикону. У большинства оставались позади дикія бури страстей, a то и кровавыя пятна престушіеній, но онѣ жили безъ раскаяній, Не имѣлъ ихъ и общій образецъ, идеалъ и кумиръ эпохи авантюристокъ: цербстская принцесса, которая, безъ всякихъ правъ и возможностей, умѣла сдѣлаться русскою императрицею и, хотя природная нѣмка, создала, наполнила собою и воплотила, неразрывно связанный
Онъ напечатанъ въ моей книгѣ «Недавніе люди» (Спб. 1901 г. Изд. Вольфа) подъ названіемъ «Таинственная корреспондентка».