Тайна жизни. Соч. П. Машкова…. В. Г. Белинский
Читать онлайн книгу.
, как она есть»[1], – 1845 год имеет не меньшее право гордиться г. Машковым и его восхитительным романом «Тайна жизни». Да здравствует жизнь! Благодаря двум этим гениальным сочинителям мы теперь овладели жизнию, знаем ее вдоль и поперек, знаем ее и как она есть, знаем и тайну ее… После этого нам ничего не стоит сказать, что такое эта жизнь, над значением которой столько мыслителей, столько поэтов столько тысячелетий напрасно ломало себе голову. Жизнь – это… это… да это просто-напросто плохой роман бездарного писаки… Самая простая вещь, как видите; а вы думали, что это и невесть что такое, чудеса подозревали!
«В одной из южных губерний России роскошно расстилается огромное поместье, принадлежащее князю Громславскому». —
«Князь Громславский был один (одним?) из числа тех надменных гордецов, которые, подобно ракете, стремятся возвыситься и, хотя на одно мгновение, поразить взоры зрителей». – «Редко можно встретить столь прекрасное местоположение, которым пользуется поместье князя: природа и искусство, кажется, вырывают там друг у друга лавр первенства». Поместье князя, по всем вероятностям, находилось в Крыму, потому что «в особенности восточная сторона поместья, обрисованная горами, представляет самую живописную картину, достойную кисти гения. Горные уступы, облокотившиеся один на другой, как пышные руины Вавилонского столпотворения, погружают зрителя в невольную задумчивость. Смотря на них, взоры поражаются чем-то грозно прекрасным. Окрестные жители не напрасно назвали их солнечными горами. Из-за них солнце величественно выплывает на воздушный океан, оживляет луга и долины. В эти утренние минуты ничто не может сравниться с красотою сих исполинов природы. Чтоб видеть столь очаровательное зрелище, надобно прийти к подножию гор в то время, когда утренняя звезда начинает бледнеть на бирюзовом куполе вселенной; когда магический сон лелеет еще в своих объятиях темные рощи и таинственное молчание благословляет мечты любви и поэзии. Вот минуты, в которые солнечные горы призывают поэта, и он, объятый священным благоговением, ожидает чудного пробуждения мира… Он смотрит на горы, как на гроб, из которого должен воскреснуть лучезарный царь дня, а с ним и всеобщая жизнь, забота, радости и человеческая суета»[2]. Но лучшим украшением этого очаровательного местоположения была Лидия, дочь князя: ее все любили, и старые и молодые; а она не любила светских удовольствий, предпочитая им «роскошь дня и меланхолическую тишину ночей»; любила она еще музыку, литературу и все, что прилично любить героине романа. За все за это ее полюбил отставной поручик Венедикт Пронский, молодой, прекрасный собою мужчина, который превосходно играл на скрипке и на фортепьяно, занимался литературою и сделал в ней весьма большие успехи, – хоть прекрасные плоды его воображения никогда не являлись в печати. Но довольно выписок: из них и так видно, что герои романа г. Машкова так же пухлы, надуты, бесцветны, безобразны, как и его слог. Рассказывать содержание романа мы не будем: это путаница самых неестественных, невозможных и нелепых приключений, которые оканчиваются кроваво. Поговорим лучше о слоге г. Машкова, образцы которого мы представили читателям; это слог особенный. Он напоминает собою слог «Марфы Посадницы» Карамзина. Говорим это не для унижения знаменитого имени: «Марфа Посадница» – произведение реторическое; но в то время его мог написать только человек с талантом. Шиллер – великий гений; а «Разбойники» его все-таки детское произведение. Если мы будем их рассматривать, как современное нам произведение, они будут еще и смешным и жалким произведением; но если взглянете на него, как на произведение известной эпохи, – то не можете не признать в нем гениального творения, несмотря на все его недостатки. Но о Шиллере мы упоминаем только для объяснения нашей мысли; обратимся к Карамзину. Велика его заслуга даже и в повестях, которые теперь не более, как интересные памятники такой эпохи литературы, которая навсегда, безвозвратно прошла, но без которой недалеко ушла бы и современная нам литература. Теперь ничего не стоит писать слогом à la Карамзин, – хоть и мудрено писать карамзинским слогом; но назад тому пятьдесят лет нужен был человек необыкновенного таланта, чтоб создать и надолго утвердить такой слог в русской литературе. Г-н Машков в то время, вероятно, не мог бы писать слогом, сколько-нибудь похожим на слог Карамзина. После Коломба легко не только поставить яйцо на носок, но и открыть Америку. После Карамзина и г. Машкову и всякому легко писать слогом à la Карамзин, потому что бездарность всегда живет задним числом и, не понимая настоящего, не предчувствуя будущего, всегда только повторяет и передразнивает прошедшее…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.