Изобретение империи: языки и практики. Коллектив авторов

Читать онлайн книгу.

Изобретение империи: языки и практики - Коллектив авторов


Скачать книгу
обусловлено не сколько объективным обликом «чужих», столько развитием собственно европейской дискурсивной практики.

      Открытие Западом России в конце XV века – это прежде всего проявление сочинения Европой самой себя, поиск христианским миром своей историко-культурной идентичности в эпоху Возрождения. Причем этот поиск осуществлялся по определенной схеме. Ее происхождение связано с более ранней по времени возникновения моделью восприятия Европой Востока. По словам Э. Саида, «Восток помог найти дефиницию Европе, или тому, что мы называем Западом»[6]. Перед нами неоднократно изученный учеными прием: формирование представлений о другом как способ самопознания[7]. Причем, что важно, характер этого самопознания заключался не только в том, что мир-контрагент наделялся чертами, которые европейская цивилизация не имела или не хотела бы иметь. Поиск Европой своей дефиниции во многом зависел от формирования ментальной матрицы, которая накладывалась на отношения с окружающей континент социальной и географической действительностью. Каждому участнику этих отношений заранее присваивалась определенная роль в системе «Европа – Восток», «Европа – Россия». По многим позициям пересмотра этой роли в западном сознании не произошло с XV века и до сих пор. Некоторые ее элементы по-прежнему определяют место России в мире в исторической памяти Старого (а теперь уже и Нового) Света.

Как европеец узнавал неевропейца?[8]

      Для европейского средневекового менталитета при столкновении с чужим миром было характерно его осмысление «по аналогии», то есть через сравнение с каноническими образами и понятиями. Источником последних являлось прежде всего Св. Писание, труды теологов, а также события древней и церковной истории. Они являлись неисчерпаемым эмпирическим фондом для дискурсивной практики.

      Первый раз этот механизм дал сбой при столкновении европейцев с мусульманским миром[9]. Чтобы понять ислам, Запад не мог найти подсказки ни в античных текстах, ни в Библии – мусульмане в них не упоминались. Отсюда и попытки привлечь для осмысления восточной темы уже знакомые понятия – «варвары», «иудеи». Возникает и обоснованное Бедой Достопочтенным определение мусульман как агарян, потомков библейского Исмаила[10]. Начиная с П. Альваруса и Евлогия получили распространение эсхатологические мотивы в изображении восточных народов, основанные главным образом на Книге пророка Даниила. Недостаток информации вызвал в Европе всплеск интереса к греческому интеллектуальному наследию: греки, как более близкие к Востоку, могли помочь постичь его[11]. Из Античности было заимствовано описанное Э. Саидом самоощущение европейцев как «особого человечества на особой земле», со всех сторон окруженной варварами (прежде всего это противопоставление относилось к азиатским соседям)[12].

      Однако поиск аналогий помогал мало. Д. Норманом показано, что средневековые христианские


Скачать книгу

<p>6</p>

Said E. Orientalizm. N.Y., 1978. P. 1, 7.

<p>7</p>

См., например: Theunissen М. The Other: Studies in the Social Ontology of Husserl, Heidegger, Sarte and Buber. Cambridge, 1986: De Certeau M. Heterologies: Discourse on the Other. Manchester, 1986; Beattie J. Other Cultures: Aims, Methods and Achievments in Social Anthropology. London, 1987; etc.

<p>8</p>

Вопрос о времени формирования концепта Европы дискуссионен. Большинство исследователей придерживается точки зрения о его формировании в эпоху Просвещения, в XVIII в., хотя многие говорят о «корнях» и «зачатках» европейской идеи в период Ренессанса. Историография вопроса огромна, назовем лишь наиболее интересные из последних работ: Hay D. Europe: The Emergence of an Idea. Edinburgh, 1968; Janne H. Europe’s Cultural Identity. Strasburg, 1981: Hamerow T. The Birth of a New Europe: State and Society in the Nineteenth Century. North Carolina, 1983: Rougemont D. Vingt-huit siècles d’Europe. Paris, 1989; Deîanty G. Inventing Europe: Idea, Identity, Reality. N.Y., 1995; Williams R. The History of the Idea of Europe. Milton Keynes, 1995; Wilson K, Van der Bussen J. The History of the Idea of Europe. London, 1995; Davis N. Europe: A History. London, 1997: Heffernan M. The Meaning of Europe, Geography and Geopolitics. London, 1998; Europe and the Other and Europe as the Other / Ed. by B. Strath. Bruxelles, 2002: The Idea of Europe: From Antiquity to the European Union / Ed. by A. Pagden. Cambridge; Washington, 2002; Geary P. The Myth of Nations: The Medieval Origins of Europe. Princeton, 2002; Tawada Y. Where Europe Begins. N.Y., 2002; etc.

He вдаваясь в полемику, заметим, что и в развитое Средневековье, и в Возрождение европеец четко и осознанно отличал себя от неевропейца и, тем более, от представителя восточного мира. Концепт Orientalis et Occidentalis своим происхождением был обязан прежде всего последствиям раскола римского мира на Западную и Восточную империи. В раннее Средневековье термин Occidens обозначал территории, находившиеся западнее восточной границы империи Каролингов, то есть линии Эльба – Лита. Его использовали для обозначения земель, противополагавшихся Византии. После смерти Карла Великого в 814 г. применительно к региону Occidens стал использоваться термин Europa, а после раздела церквей в 1054 г. получило распространение определение Europa Occidens или Occidentalis. Границы этой общности распространились до пределов притязаний Священной Римской империи, то есть до Нижнего Дуная и Восточных Карпат, и она стала синонимом «христианского мира» (Сюч Е. Три исторических региона Европы // Центральная Европа как исторический регион / Отв. ред. А.И. Миллер. М., 1996. С. 150–151). Для интересующей нас эпохи (XV–XVI вв.) несомненным является осознание себя жителями стран, которые мы сегодня называем западноевропейскими, как принадлежащих к одной общности – res publica Christiana, с которой ряд исследователей, в частности, Б. Геремек склонны отождествлять понятие «Европа» (Geremek В. La notion d’Europe et la prise de conscience européenne au bas Moyen Age // La Pologne au XVe Congrès International des Sciences Historiques à Bucarest. Etudes sur l’histoire de la culture de l’Europe centrale-orientale. Wroclaw, Warszawa, Krakow, Gdansk, 1980. P. 70–93). Объединяющими началами для нее к этому времени считались, помимо религии, modus vivendi, культура, в том числе и достижения наук и образования – словом, уже началось формирование понятия об уровне развития, который позже назовут «европейской цивилизованностью».

<p>9</p>

Библиография истории отношений средневекового Запада и Востока очень обширна, ее обзор до 1966 г. см.: Norman D. Islam and the West: The Making of an Image. Edinburgh, 1966. P. 393–432: обзор последней историографии: Лучицкая С.И. Образ другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб., 2001. С. 8–25.

<p>10</p>

Измаил – сын патриарха Авраама и его служанки египтянки Агари, праотец союза 12 племен измаилитов Аравийской пустыни (Быт 16: 2-16, 21:10, 18, 20–21; 25:16, 18). В исламе он отождествляется с Исмаилом, сыном Ибрахима (Авраама), освятившим главный мусульманский храм Кааба в Мекке (Коран 2: 116, 119, 121, 130, 134 и др.).

<p>11</p>

Southern R.W. Western Views of Islam in the Middle Ages. Harvard, 1962. P. 4, 5, 14, 19.

<p>12</p>

Said E. Op. cit. P. 54–55, 57.