Было ли? Может, и не было вовсе…

      Я растоптала себя пред тобой.

      Вырваны волосы, сломаны кости,

      былью предстала, больной наготой.

      Глупая баба… Придуманный образ

      был возведён божеством в образа.

      Дробь барабанную слушая сто раз,

      сквозь строй шпицрутенов шла, а не за…

      Не закоулками, а буераками,

      дебрями, лядами… Лягу в байрак

      я чернозёмом… Поникшими кручами

      будешь меня отпевать, как батрак

      вечной своей пристяжной несвободы.

      По́лноте, где моя чёрная шаль?

      Тем, кто не рядом, сонеты и оды

      будут писать, продавая печаль.

      И, спохватившись, когда уже поздно,

      силою слова на плахе казнить,

      падать у двери, у ног и позвёздно

      соединять в Ариаднину нить…

      Всё ещё грезится солнечным лучиком

      образ, ушедший за Ирий давно,

      как я с любимым, почти ещё мальчиком,

      рядом сидела, обнявшись, в кино.

      Ты заполнил меня до краёв,

      праведник мой – Иов.

      Тебе я послана Богом

      и стану твоим отрогом,

      твоим исцеляющим эхом,

      души бриллиантовым смехом;

      силой любви моей

      тебя заслоню от теней

      ведьм, упырей, вурдалаков

      и падшего ангела страхов…

      Тут – наш альков, не быть хуле,

      ты – мой любимый.

      Я обниму тебя во мгле

      судьбы голимой.

      Я отпою, я отогрею

      своей болью,

      что стала вечностью во мне,

      моей юдолью.

      И жизни минусы твои

      во мне померкнут.

      Ты станешь светом на земле,

      мой вечный рекрут.

      Мы освятимся под луной,

      под небесами,

      взойдя единою звездой

      любви творцами…

      Какое красивое слово – «февраль»!

      Звуков округлость – как чувства вуаль.

      И жаль! Ох как жаль, что февраль

      забрал… Подарил… Вновь забрал…

      Ах как жаль!

      Он – словно сверкающий блеском хрусталь,

      цветущий миндаль и зеркал вертикаль,

      стоический рыцарь зимы – Парсифаль —

      и жизни моей мой Священный Грааль.

      И воет, и бредит угрюмый февраль,

      стомножит объятья тоски и печаль.

      Не жаль… Ах не жаль… Но февраль

      ужалил… Притих… Вновь ужалил…

      Как жаль…

      Пустая комната…

      Тень чёрная крыла рояля…

      Пиявкою прилипший у стены,

      оскалившись, на тему ДоЛя

      он извергал убойные лады.

      Ряды

      опальных некогда слияний

      недружелюбных звуков

      нынче