Никто из пассажиров, коротавших время в зале ожидания областного автовокзала, не заметил ступора столичных телевизионщиков. Негромкие разговоры в очереди к кассе, вдоль фанерной стены, и на вытертых сиденьях замерли. Студенты из райцентров, мелкие коммивояжеры, пригородные работники, бабки, приехавшие в облцентр «за правдой», переглядывались, будто сосед мог подтвердить или отменить новость.

      Дамочка средних лет не заметила, как дрогнул, наклонился стакан с растворимым кофе, и жидкость со злым грибным запахом потекла по белой куртке, закапала на грязный пол. Недоеденный бутерброд закачался в руке – то ли выпадет, то ли нет.

      Кто-то из пассажиров услышал новость на пороге и так и замер, отворив и не закрыв дверь. Словно не знал, нужно ли теперь брать билет, ехать намеченным маршрутом. Морозный, злобный ветер прорвался в зал, обдал жгучей, беспощадной волной, от которой трясет даже в толстой шубе.

      – Господи. Убили, – прошептала бабуся в пуховом платке.

      Пассажир на пороге будто услышал новую информацию, шагнул вперед, и дверь звучно захлопнулась за его спиной.

      Казалось, хлопок двери отозвался в студии. Паралич в прямом эфире прекратился. Кто-то ткнул нужную кнопку, запустил следующий ролик новостной передачи – о фестивале шоколадных пирожных в старинном бельгийском городке.

      С начала этого года Джульетта взяла дурную привычку – будить именно Славку. Собаченция понимала: утренней прогулки проще всего добиться от него.

      – Мне же ко второму уроку, – вяло возмутился Славка, когда животное стянуло на пол одеяло. Но Джулька уже оттащила одеяло к порогу. Чтобы его вернуть, пришлось прочапать босыми ногами по прохладному ламинату, а как тут не проснуться?

      – Слав, погуляй, – донесся заспанный мамин голос.

      Конечно, можно возмутиться, покачать права – чего это и в среду гулял два раза, и вчера три раза гулял, и сегодня должен? Но Славке хватило ума сообразить: качать права придется лишь перед Джуль-кой. Так безопасней.

      Мама, сколько не проси, встанет лишь за пять минут до подъема папы. И сразу поспешит хлопотать на кухню, готовить завтрак. Папа с Нового года стал нервным и злым. На маму кричит, Славку обещает пришибить, Джульке однажды дал пендель. Бывало, пьяный приходил, еще злее злого – мама молила, пока не уснет, даже в сортир мимо кабинета не ходить, на балконе пописать, коль невтерпеж.

      Так что папа утром Джульку не выведет. И мама не погуляет, пока не чмокнет папу в прихожей и пожелает удачи в «проклятом департаменте», как с прошлого декабря говорит папа. Поэтому брать поводок и идти во двор – Славке.

      Он вздохнул, оделся, вышел в коридор. Заглянул на кухню – подсластить утреннюю невзгоду шоколадным трюфелем. Телик светился без звука. На папу нынче не угодишь, то озвереет на передачу, то рявкнет: «Чего выключила?! Я должен знать, когда пора сушить сухари!».

      На автомате Славка взял пульт, добавил громкость. Шли новости.

      – …которая только что поступила в нашу редакцию. По сообщению радиостанции «Ньюс-ФМ»…

      Славка слушал секунд десять. Потом кинул на стол неразвернутый трюфель и, забыв положить пульт, помчался будить отца.

      – Папа, папа, знаешь какая новость?

      Папа открыл глаза. Хотел рыкнуть, но то ли недостаточно проснулся, то ли заинтересовался восторженным тоном сына.

      – Ну?

      – Столбов УМЕР!!!

      – Чего врешь?

      – Сказали в новостях.

      Славкин интерес объяснялся легко. С декабря папа терроризировал семью, повторяя: «Из-за этого Столбова жизни никому не стало, сваливать надо из департамента, пока не сел». Маму так и не отвез на Новый год на Бали, Славику не купил нормальный скейт.

      Славка еле успел отскочить от кровати. Папа отшвырнул одеяло и быстрее, чем Славка за Джулькой, рванул на кухню, к телевизору.

      – Пап, так ты теперь доску купишь? – крикнул вслед Славка.

      Фатима открыла дверь коленом медленно и осторожно: если чай разольется, свекровь Асият рассердится. Переступила порог, осторожно ногой прикрыла дверь, та захлопнулась с мягким, войлочным звуком.

      – И вот новость, которая только что поступила в нашу редакцию. По сообщению радиостанции «Ньюс-ФМ», сегодня ночью…

      Фатима вздрогнула. По ярко-красной эмали покатились несколько бурых капель. Все же удержала, дошла до стола перед диваном, поставила.

      Оставалось надеяться – свекровь, из-за новости, не заметит оплошность невестки.

      Так и случилось. Свекровь – ноги поджаты, голова откинута на две подушки, – глядела в экран, на безмолвный переполох в студии.

      – Мать, это правда? – спросила Фатима.

      Свекровь чуть помолчала, для авторитета.

      – Аллах сенсокла. Столбов сказал,