Рваные раны, шрамы, на теле рвань,

      В клочья дни и недели, наверно, дело – дрянь.

      Губы в лохмотьях – весенний авитаминоз.

      Я не хотела, но в этот раз все всерьез.

      Нет, не прошу, не надо,

      Просто лягу на дно

      Тихой печальной рыбой —

      Мне все равно!

      Берег песчаный, ракушки,

      Солнечный плеск в реке —

      Зайчик полощет ушки…

      Мы не знаем, что рядом,

      кто это невдалеке.

      Спички, специи, разноцветный картон —

      буду суп варить, плиту разжигать

      и бумажных зверей мастерить.

      Буду читать в интернете статьи про морской

      планктон…

      Может быть, даже я научусь курить.

      Но никогда – ты слышишь! – я говорю: никогда

      Я к тебе первая не подойду, не жди!

      Это гордыня, да,

      горе, а не беда…

      Я не знаю, кто там стоит,

      Что меня ждет впереди.

      Кто это, третий, идущий рядом со мной?

      Не разглядеть его сквозь пелену дождя…

      На голову мне падает ливень тяжелый и ледяной.

      Я улыбаюсь, ладони от головы отводя.

      Чем же мы жили? – только этим, мой друг,

      Что после смерти нашей другим невозможно найти.

      Хрупкие рукописи не запылают вдруг,

      Но устилают листьями пройденные пути.

      Кто это, третий? Дождь у него в волосах,

      А в ладонях трава, а в кармане —

      живая мышь.

      Что он читает в книге, что лежит на его весах?..

      Время уходит, а ты, мой друже, молчишь.

      Время уходит,

      но не уходит он.

      Я не скажу тебе, что тебя люблю.

      …Спички, специи, разноцветный картон —

      я куплю все это, непременно куплю!..

      Ты знаешь – в овраге трава,

      А во дворе дрова,

      А в ограде церковной стоит она,

      У нее болит голова,

      У нее добрый молодец на поводке,

      Если случится паводок,

      Она поплывет по реке

      В лодке веселой резиновой и надувной

      С тихими песнями, гребнем узорным,

      Со старинной трубой подзорной…

      Лодка плывет по реке стеклянной,

      В шелухе ледяной.

      Голубые дали,

      заплаканные дома,

      Жили-были, млели, дышали…

      Так и прошла зима,

      И в овраге вырастут травы

      и спрячут тебя с головой.

      Раз я тебя люблю – ты навсегда живой.

      Ржавая проволока твоих стихов

      Ползет, цепляется за рукава.

      Ежевичный кустарник вытаптывает жена —

      Милая, ты навсегда