Город, которого нет. Марк Казарновский
Читать онлайн книгу.
пиво, пиво, пиво. Нас конечно и близко к столам не подпускают. Ну и ладно. Мы и дома, ведь не хуже других живём. Всё-таки – Фогели.
А дома в эти праздничные осенние дни только и рассказов. То Минна рассказывает, какой она там Schmand under Glumse7 ела, пальчики оближешь. Особенно, когда творог – как снег, а сливки – даже есть жалко такую вкусноту.
То дед Эля начинает, поглядывая на нас, рассказывать про флёк или клопс8, да так, ну никакого терпения нет. Нужно срочно расти и скорее, скорее, чтобы успеть умять такую вкусноту. И всё это Дед Эля запивал «Кровавой язвой»9. Было отчего стонать нам, мальчикам.
Но стонали недолго, в 1914 году бабахнула Первая Империалистическая. Затем в 1917 – Первая социалистическая. Незаметно ушёл из лавок и магазинчиков флёк и клопс. «Кровавую язву» заменил жесткий военный шнапс. А всё население города стало тихонько думать, как жить дальше. Конечно, никто и не представлял, что не будет ни ратуши, ни замков, ни памятников Фридрихам, Вильгельму, Бисмарку.
Да ладно памятники. Исчезнут и кладбища – профессорское, ветеранское. Еврейское. Исчезнут и все живущие в этом городе. И евреи. И немцы. Исчезнет сам город. Которого теперь больше нет.
В Европах в начале XX века стало неожиданно модно летом посылать детей лет 8–10 на фермы. Конечно, по договоренности. Фермерам хоть малая, но польза, а детям – понимание, на каких деревьях растут батоны хлеба и где колосится картофель.
Поэтому однажды под осень мама вернулась домой довольная. С заговорщицким видом долго шепталась с папой, затем они вызвали меня и сообщили, что я еду на ферму в районе городка Пиллау. Фермер – наш, вернее их знакомый и согласился взять несколько мелюзги, чтобы знали дети, барчуки кёнигсбергские, настоящую, правильную жизнь. При этом была предупреждена – никаких капризов, нытья и тем более слёз. А с едой просто: картофля, молоко, простокваша. Что до нормированного рабочего дня, то его не будет. А будет «каторга».
Я в это время читал Гюго, французского писателя. «Отверженные». И отправление меня на ферму полностью совпало с моим желанием познать «каторгу» в полном объёме. Правда, желательно без телесных наказаний. Мама удивилась моему согласию без споров и требований.
Утром я был уже готов. Тарантас должен был забрать ещё двух мальчиков, я их знал, и девочку. Девочку звали Бася Резник. Эту семью мы знали, может даже и заходили они к нам. Но Басю я по сути видел вот так близко впервые. Оказалось, что она уже живет на этой ферме неделю и приехала домой помыться. Конечно, глупо было спрашивать, почему на ферме мыться нельзя. Оказалось, всё просто. На ферме нет водопровода, вода колодезная и пока согреешь, то да сё – нет сил. Только поел и спать. Всё это Бася хриплым голосом нам, мальчишкам, разъяснила, небрежно жуя соломину. Хм, задаётся, решил я. И был прав. Как не задаваться, когда напротив бледненьких трех мальчиков сидела ярко-красная от загара, облезлая до нельзя, с ободранными руками, коленками и совершенно босая.
Schmand und Glumse – творожный упрямец
Флёк – нашпигованный говяжий кишечник. Клопс – фарш говядины и свинины со специями.
Кровавая язва – яичный коньяк и вишневый ликер.