Открывая книгу, я всегда предвкушаю удовольствие, словно от встречи с друзьями, которых давно не видела и ужасно соскучилась. Замечательные, трогательные книжки Ирины Волчок – это не только прекрасный литературный уровень и прекрасный язык, но и задевающие самые тонкие струнки души истории о верности, любви, всегда непростых отношениях между мужчиной и женщиной. Вот перевернута последняя страница… Как жалко! Зато осталась надежда на новую встречу!

      Мария Белявская, журналист

      Глава 1

      Вера неторопливо бежала по своей любимой дорожке под старыми липами и радовалась жизни. Кажется, жизнь с утра сложилась – ни одного прохожего, ни одного собачника, ни одного дворника, даже ни одного бомжа. Нет таких сумасшедших прохожих, собачников, дворников и даже бомжей, чтобы вставать в пять утра. Ух, здорово! Ни одна рожа не пялится, ни один рот не разевается, ни один идиот не свистит, не улюлюкает, не лыбится, не скалится, не хватается за сердце или – еще глупее – не пытается ее догнать. Конечно, ей давно уже наплевать на всякие такие разевания ртов, свисты и хватания за сердце. Она не практикующий врач, чтобы обращать внимание на каждого идиота. Вот она и не обращает. Но все-таки как хорошо, когда их вообще нет. Надо каждый раз бегать в пять утра, и тогда можно будет каждый раз радоваться жизни на законном основании.

      Та-а-ак… Похоже, поспешила она радоваться. Нашлись сумасшедшие, которые встали сегодня в пять утра. Хотя эти – вряд ли. Эти скорее всего еще и не ложились. Наверное, из кабака какого-нибудь прутся. Из казино. С тусовки какой-нибудь идиотской. И вот почему-то мимо именно этого парка, мимо именно ее любимой дорожки под старыми липами. И именно с ее любимой скоростью неторопливой утренней пробежки – не больше десяти километров в час. Прямо скажем, необыкновенная скорость для джипа.

      Вера резко остановилась, наклонилась, делая вид, что завязывает шнурок на кроссовке, и из-за локтя быстро глянула в просвет между деревьями на улицу за железной решеткой ограды, окружающей парк. Громадный черный джип тоже резко остановился, черные стекла поползли вниз, в окна высунулись две – нет, даже три! – идиотские морды и с открытыми ртами уставились на нее. Морды были как минимум сутки не бриты. Одна небритая морда тихо присвистнула, другая захлопнула рот и впала в печальную задумчивость, а третья хриплым голосом задала оригинальный вопрос:

      – Девушка, вы не подскажете, как проехать к площади Революции?

      Вера выпрямилась, обернулась к джипу, серьезно посмотрела каждой морде в глаза, перевела взгляд на заднее колесо и с холодноватой вежливостью сказала:

      – Доброе утро.

      Глаза у морд были не красные, не похмельные и не наркоманьи. Немножко обалделые, но это ничего, это как раз понятно.

      – А? – растерянно сказала одна морда.

      – Ого! – растерянно сказала вторая морда.

      – Доброе утро… – растерянно сказала третья морда.

      Вера оторвала взгляд от колеса, на всякий случай опять серьезно посмотрела каждой морде в глаза и заговорила, ни к кому конкретно не обращаясь, размеренно и звучно, как с кафедры:

      – Чтобы проехать к площади Революции, надо сначала доехать до перекрестка, свернуть направо, доехать до следующего перекрестка, свернуть налево, выехать на Московское шоссе, по нему доехать до объездной, на выезде из города есть указатель на Москву, до Москвы по трассе километров триста пятьдесят, от Москвы до Санкт-Петербурга несколько больше, кажется, в два раза, точно не помню, надо посмотреть в Большой Советской Энциклопедии, а в Санкт-Петербурге вам любой прохожий покажет, где находится площадь Революции. Кстати, разве ее до сих пор не переименовали?

      Морды, зачарованные ее речью, молчали и таращились.

      – Чего она говорит, а?

      Четвертая морда. Ну да, там же еще водитель.

      – Я говорю, что до площади Революции не очень далеко, – так же размеренно и звучно ответила она. – Но вы вряд ли доедете. У вас заднее колесо, кажется, спущено.

      – Блин! – хором сказали морды, мгновенно выходя из ступора.

      Дверцы джипа распахнулись, и из него полезли туловища. Туловища очень гармонировали с мордами, к тому же их было четыре штуки, поэтому Вера вежливо сказала: «До свидания», – повернулась и побежала в обратную сторону. И немножко быстрей, чем до этого, – раза в два примерно.

      – Эй! – заорали морды за ее спиной. – Эй, ты куда? Стой! Погоди! Тебя как зовут?.. Познакомиться!.. Встретиться!..

      И еще что-то, такое же оригинальное и неожиданное. А одно туловище затопало было вслед за ней, и даже довольно шустро, но Вера оглянулась на бегу – и туловище споткнулось, отстало, а потом и совсем остановилось. Наверное, сообразило, что через парковую ограду все равно не сумеет перелезть, а бежать по разные стороны железной решетки и беседовать на романтические темы – это все-таки несколько странно. Особенно в пять утра. Ну и что теперь делать? В четыре утра бегать, что ли? Так и в четыре какой-нибудь джип может по улицам рыскать. Джипов развелось – как бродячих