Тогда ещё не ведала царица

      Того, что царь, измученный войной,

      С тремя детьми оставив голубицу,

      Отправится навеки в мир иной.

      Настанет время сотнику в столице

      Подняться до невиданных небес.

      Страною мудро править, а царица

      С детьми уедет за дремучий лес.

      Держава словно конь, на нём гарцуя,

      Седок не должен быть суров и груб.

      Чем надевать серебреную сбрую

      Не лучше ль накормить, почистить круп?

      Вот так и сотник вёл коня по свету,

      Заботясь о любимом скакуне.

      Не запрягал в тяжёлую карету,

      Считая, что их много в табуне.

      Не обижая плетью или шпорой,

      На сытом жеребце вперёд скакал.

      Но почему-то ропот и укоры

      От челяди не поротой слыхал.

      Пока никто не смог решить задачу,

      Зачем народу нужен звон меча?

      Так скучно людям на земле без плача.

      Ласкает слух и спину свист бича.

      Так думал сотник, сидя возле трона,

      И силился державой управлять

      Так, чтоб никто не мог услышать стона,

      И видел от владыки благодать.

      Но странный мир. Чем меньше гнёт престола,

      Чем жизнь привольней и сытнее люд,

      Тем больше было смуты и крамолы.

      Спине холопа видно нужен кнут.

      К добру и правде мало интереса.

      Одна дорога ярке на алтарь.

      А в это время в горнице за лесом

      Входил в лета и силу юный царь.

      Страна – кобыла, позабыв про негу,

      Покой и сытость, стала злее пса.

      Впрягая в непосильную телегу,

      Царь не подкинет сена и овса.

      Настало время ввысь взлететь царице.

      Немилосерден тот, кто вверх летит.

      И сотника подальше из столицы

      Отправят в дальний заполярный скит.

      Бывает героическое время.

      Страна ползёт на север и на юг.

      Под седоком трещит седло и стремя.

      Во весь опор летит буланый друг.

      Какое дело всаднику до мыла?

      Царь должен гнать галопом без конца,

      А если наземь упадёт кобыла

      Он вскочит на другого жеребца.

      Табун большой и будет расширяться.

      В других стадах ещё полно голов.

      И все кнуту готовы покоряться.

      Хватило бы уздечек и подков.

      Когда твои копыта в прочных путах,

      А рядом громогласное ура,

      Тогда не до крамолы, не до смуты.

      Дожить бы, не издохнув, до утра.

      И славит мир таких царей повсюду,

      Разрушивших чужую цитадель.

      И непонятно, что за дело люду

      До стран заморских и чужих земель?

      Но грезится им вольница степная,

      Пьянящий цокот тысячи копыт,

      А главное – добыча неплохая

      Их буйную головушку кружит.

      Одевшему военные доспехи,

      Угроза