РАЗВЕ Я СТОРОЖ КЛОНУ МОЕМУ?. Матвей Вологжанин
Читать онлайн книгу.
иями жизни переворачиваются и мощные социальные айсберги, а понятия «хорошо» и «плохо» танцуют сложные менуэты, регулярно меняясь местами. Обычно такие глобальные поведенческие изменения тянулись мучительно долго, веками, и люди просто не успевали заметить момент перехода от старой этики к новой. Сейчас же все происходит на глазах одного поколения. Чтото похожее случалось до сих пор всего раз, в начале XX века, когда тысячелетняя история христианского мира вдруг начала преображаться в историю мира постхристианского. Бабушки- викторианки, наблюдавшие своих коротко стриженных внучек, которые водили автомобили, пили коктейли и отплясывали чарлстоны, испытывали, наверное, нечто сопоставимое с чувствами жителя XXI столетия: ему приходится присутствовать при чуде рождения новой этики. Да, этические проблемы тоже могут умирать и рождаться. И так же меняются связанные с ними законы. Сегодня большинство правил Кодекса Хаммурапи, например, уже не имеют никакого смысла. Хотя, может, и жаль. Вот, скажем, как прекрасно было бы по-прежнему соблюдать, допустим, это правило: «(§2) Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться». Учитывая, что большинство проклятий, даже таких безобидных, как аналог «иди к черту», во втором тысячелетии до нашей эры считались безусловным колдовством, то очередь у рек была бы колоссальной. Но, возможно, считалось бы допустимым обойтись и заплывом в бассейне… Впрочем, к чему фантазировать о прошлом, когда будущее нам предстает в не менее захватывающем виде. Посмотри, какие сложности ожидают наши административные и судебные кодексы даже не завтра, а сегодня.
Отцы и дети
Первый громкий звоночек прозвенел в 2000 году. Незадолго до того прославленный теннисист и миллионер Борис Беккер имел глупость (или счастье) на пять минут уединиться на задворках ресторана японской кухни с темнокожей незнакомкой. Борис думал, что то, чем он занимается с Анжелой Ермаковой, к рождению детей не приводит. У мулатки из России, однако, было иное видение ситуации, поэтому она произвела то, что в дальнейшем адвокаты Беккера в судах называли «похищением спермы». Надо признаться, что особого труда это похищение девушке не доставило, обошлось без пистолетов и черных масок: она просто аккуратно выплюнула кое-что в пакет, а потом уже совершила некоторые манипуляции с его содержимым в приватной обстановке. В результате Борис оказался отцом очаровательной рыженькой Анечки и плательщиком увесистых алиментов на воспитание девочки. Потому что ДНК-экспертиза убедительно показала: Боря должен платить. Что еще интереснее, в очень многих странах мира наследство поровну делится между всеми биологическими и усыновленными детьми вне зависимости от того, признавал родитель ребенка или нет, хотел что-то ему оставлять или нет, есть у этого ребенка другие родители или нет. Достаточно генетического теста – и новый претендент на поместье готов. Так что Аня не только получила алименты и всемирную известность, ей достанется еще четверть всего наследства Бориса. Сейчас каталоги банков спермы – одни из самых засекреченных документов на свете, потому что зачатые спермой донора дети вполне могут взорвать мировой рынок здравомыслия, требуя своей законной доли – не выплаченных полвека назад алиментов, части наследства покойного папеньки, которым должны поделиться наследники, и прочая и прочая. (Кстати, женщин, сдававших донорские яйце клетки, это тоже касается.) Поэтому уничтожение и сокрытие сведений о донорах стало задачей номер один для организаций, оказывающих подобные услуги, чтобы ни один любопытный ребеночек не имел шанса узнать, кто его дорогой папочка. Но к нулю эти предосторожности сводит работа генетических лабораторий типа американской 23andMe, которая создает вполне открытые банки генетических данных, и любой, сдавший анализ, может проверить возможное наличие там своих родственников вплоть до пятиюродных братьев и сестер. После чего обычно не требуется быть таким уж Шерлоком Холмсом, чтобы вычислить возможного виновника твоего существования. Судебные прецеденты уже есть, и отвертеться от признания нового наследника донору практически невозможно, так как семейные и прочие кодексы писались совсем в иные эпохи и для иных условий. Пока непонятно, как именно их нужно менять в рамках новой этики. Даже в России Гражданская коллегия Верховного суда в августе прошлого года разбиралась с подобным делом: тогда жительница Южно-Сахалинска Яна Токарева требовала взыскать алименты на воспитание своих близнецов с донора спермы Сергея Козлова. И это при том, что у нас-то доноры спермы пока еще официально не несут никакой ответственности за судьбу указанной биологической жидкости. Правда, справедливости ради отметим, что Козлов и Токарева были знакомы, возможно, сожительствовали и сперму на заморозку Сергей размещал именно для Яны. Просто Сергей уверял, что и не обещал помощи в воспитании детей, а Яна настаивала на том, что обещал. Суд решил, что тут без пол-литра не разберешься, и иск Яны не удовлетворил. Но это, повторим, в России. А вот в США, например, во многих штатах любые биологические дети пользуются практически теми же правами, что и официально признанные. На это, например, рассчитывает наша знаменитая журналистка Божена Рынска, вдова основателя канала «НТВ» Игоря Малашенко. Игорь покончил с собой, не выдержав баталий, которые