Другим подарком, заказанным Томом и доставленным на катере, было «Руководство по уходу за детьми для австралийских матерей» доктора Сэмюэля Гриффитса. Изабель изучала его все свободное время.

      Она постоянно забрасывала его вопросами:

      – А ты знаешь, что коленки у младенцев не из кости? – Или: – А ты знаешь, в каком возрасте младенцы начинают есть с ложки?

      – Понятия не имею, Изз.

      – Угадай!

      – Ну откуда мне знать?

      – С тобой совсем неинтересно! – пожаловалась она и снова уткнулась в книгу.

      За несколько недель она так зачитала книгу, что страницы поистрепались и даже перепачкались от постоянного чтения на траве.

      – Тебе же предстоят роды, а не экзамен!

      – Я просто хочу все делать правильно! Я же не могу постучаться в соседнюю дверь и спросить у мамы, верно?

      – Какая же ты глупышка! – засмеялся Том.

      – А что? Что здесь смешного?

      – Ничего. Абсолютно ничего. Даже если бы я мог, я бы ничего не стал в тебе менять!

      Она улыбнулась и поцеловала его.

      – Из тебя выйдет просто замечательный папа! Я это точно знаю!

      Но в ее глазах промелькнул вопрос.

      – Что? – решил ей помочь Том.

      – Ничего.

      – И все же?

      – Твой отец. Почему ты никогда о нем не говоришь?

      – Мы не ладили.

      – Но какой он был?

      Том задумался. Как описать отца в двух словах? Как описать его взгляд, никого и никогда не пускавший в свой внутренний мир?

      – Он был из тех, кто всегда прав. И не важно, о чем шла речь. Он жил по своим, не подвергавшимся сомнению правилам и оставался им верен, невзирая ни на что. – Том вспомнил высокую фигуру отца, в тени которой прошло все его детство. Такой же холодной и бесчувственной, как могила.

      – Он был строгим?

      Том горько усмехнулся.

      – «Строгим» – не то слово! – Он потер подбородок, стараясь подобрать правильные слова. – Может, он хотел воспитать из сыновей достойных мужчин. Он порол нас за любую провинность. Во всяком случае, меня. Сесил всегда сваливал вину на меня и отделывался легким испугом. – Том снова усмехнулся. – Хотя должен признать: в армии такое воспитание здорово пригодилось. Никогда не знаешь, что в жизни пойдет на пользу! – Он снова стал серьезным. – И еще один плюс: на фронте было не так страшно, зная, что похоронка на тебя никому не разобьет сердце.

      – Господи, Том! Как можно говорить такое?!

      Он прижал ее голову к груди и молча погладил по волосам.