Клава Сапожникова поздно возвращалась из института, очень расстроенная. Она не сдала зачет, подготовка к которому заняла очень много времени и сил. Девушка злилась на себя. Преподавателя, прозванного студентами «Утконосом» за форму носа, винить было не в чем. Он ужасно не любил никаких пересдач и всегда делал все, чтобы его студенты сдавали с первого раза. Вот и сегодня Утконос, как мог, помогал Клаве, но у нее все выветрилось из головы и не осталось совсем ничего, словно она вчера не просидела целый вечер за учебником.

      Клава вошла во двор их девятиэтажного дома и прислонилась к влажному стволу голого запорошенного снегом абрикоса. Домой идти не хотелось. Отец, возможно, поймет и посочувствует ей, однако мачеха, эта молодая стерва, всего на шесть лет старше ее, окрутившая папашу в надежде поживиться его деньгами, только высмеет ее, как и всегда. Что ж, может, действительно не идти домой, во всяком случае, сейчас, а созвониться с Сашей и посидеть в какой-нибудь кафешке? Правда, за Сашку придется платить, потому что он вечно без копейки денег. Впрочем, оно и понятно. Откуда бабки у бедного студента? Не у всех же папашка директор фирмы, как у нее. Правда, с тех пор как ее мать умерла от рака, Клава не чувствовала радости от того, что у нее всегда был полный кошелек. Мачеха Ася ухитрялась постоянно портить настроение.

      Сапожникова сунула руку в изящную сумочку и достала кошелек. Как назло, он оказался пустым, и девушка вспомнила, что утром одолжила деньги своей подруге. Оставалась одна мелочь, которой не хватило бы даже на оплату маршрутного такси. Итак, поход в кафе отменяется. Но, возможно, Саша просто погуляет с ней по улицам города, пока настроение не изменится в лучшую сторону. Девушка взяла мобильный, хотела набрать номер приятеля, но вдруг побледнела и отпрянула назад. Прямо на нее шел высокий мужчина в меховой шапке-ушанке. Его глаза горели, руки тянулись к Клавдии, зубы оголились в страшном оскале. Таких людей студентка видела только в фильмах ужасов. Закричав, она помчалась в сторону парка.

      Глава 2

      Катя Зорина, известная журналистка Приреченска и автор женских детективов, по привычке проснулась очень рано. Супруг еще спал, и она, стараясь не разбудить Костика, встала и подошла к кроватке дочери Полины, годовалой розовощекой девчонки, как две капли воды похожей на своего светловолосого и голубоглазого отца. Полина тоже еще сладко спала, но журналистка знала: максимум через полчаса дочь загугукает и потребует кушать. Катя давно начала прикармливать девочку молочными смесями, включила в рацион каши и ждала, когда Полина оставит грудь, но девочка явно не спешила.

      – Будет меньше болеть, – говорила свекровь, с любовью глядя на внучку.

      Они с Катиной мамой с удовольствием нянчили малышку, по очереди навещая молодых, не спускали с рук и целовали розовое тельце. Однако их ласки и любовь не шли ни в какое сравнение с любовью папы. Суровый, скупой на нежности Константин Скворцов, майор полиции, словно открылся близким людям с другой стороны. Дочь была его гордостью. Он взял на себя бессонные ночи. Когда не задерживался на работе, стирал пеленки и варил смеси. Лучший друг Кости, майор Павел Киселев, говорил Кате, смеясь:

      – Наверное, это единственный в мире полицейский, который отсыпается на работе, когда мы не на выезде.

      Журналистка, как могла, отговаривала супруга от ночных дежурств:

      – Дорогой, давай ты посидишь с ней в выходные. А эту ночь возьму на себя я. Я ведь в декретном и могу спать днем, в отличие от тебя.

      Скворцов недовольно ворчал:

      – Я