Автомобильные гонки в Париже, Сиэтле и Валла-Валла;

      Множество несчастных случаев с водителями авто, вынуждающих генерального прокурора Пенсильвании требовать введения общих правил дорожной езды;

      Полицейские власти где-то в Плейнс-Тауншип, объявившие войну автогонщикам, потерявшим всякую совесть;

      Количество кэбов в Берлине, неуклонно падающее еще с начала прошлого года, после того, как в городе завелись таксомоторы.

      Жизнь продолжалась, но Д.Э. Саммерс видел теперь одни автомобили. У него в ушах рычали моторы, клаксоны издавали душераздирающие звуки, продавцы масла, газолина и цепей противоскольжения наперебой предлагали свои услуги. А М.Р. Маллоу сидел на стуле и смотрел в окно.

      – «Британско-Ирландское Королевское Автомобильное общество за год зарегистрировало…» – продолжала читать бывшая дамская репортерша Джулия Дей, бывший д-р Лароз, бывший совладелец кинематографической компании Ланс Э. Лауд.

      Он потеребил и без того взъерошенную светлую шевелюру и пробежал статью глазами.

      – …Частных автомобилей… торговых автомобилей… автомобилей для общественных услуг… всего автомобилей с начала года…. А также разрешений на вождение по сравнению с 1908 годом было выдано… Ого!

      Маллоу цапнул ближайшую газету и не без гордости прочел:

      – Почему столько женщин страдают запорами?

      Несколько секунд Д.Э. молчал, затем перелистнул страницу.

      – А что, страдают?

      – Нежное слабительное «Гуниади Янос», – пристыдил компаньон. – Вместе же сочиняли! «Полстакана, как проснетесь, в постель вы больше не вернетесь!»

      Но Д.Э. Саммерс только нечленораздельно промычал.

      Дюк понял, что все кончено. «Форд-Т», так неожиданно ворвавшийся в жизнь двоих джентльменов, раздавил своими колесами поэзию. Компаньона больше не вдохновляли ни электрические медные и цинковые пластины «Электропод» компании «Коффин, Редингтон», вылечивающие своими положительными и отрицательными зарядами половую слабость, нервные недомогания и ревматизм, ни знаменитый китайский целитель Вонг Хим, о невероятном мастерстве которого свидетельствовало письмо в газету миссис Полин Карл Формс, долгие годы находившейся на краю могилы, ни Анатомический Музей д-ра Джордана, демонстрирующий на днях широкую экспозицию мужских болезней и предлагающий излечение лично или по почте, ни гастроли прекрасной мадам Назимовой со спектаклем «Графиня-кокетка» – ничего. Автомобили заполонили мир, от них не было спасения. Даже колбаса, купленная на завтрак, оказалась завернута в июньский выпуск «Колл» со статьей об автогонках. М.Р. Маллоу прочел эту статью и на всякий случай решил, что компаньону не стоит знать о таком достижении прогресса как некая миссис Броди, принимавшая участие в эмервильской гонке на своем новом «Вилли-6».

      Дюк смял улику, ловко метнул в корзину, но не успел комок успокоиться на ее дне, как Д.Э. Саммерс прочел:

      – «Новые машины будут использованы для путешествия вокруг континента! На фото – энтузиастка автомобилизма, мисс Хэзел Вилкокс вот-вот возьмет старт на своем «Форд-купе».

      Газета полетела в угол, а Д.Э. потянулся за сигаретами.

      – Жизнь, – сказал он, прикуривая, – стала другой, черт возьми. Другой темп. Другой ритм. Другие возможности. И эти возможности, ржавый якорь мне в корму, проходят мимо! Неужели ты этого не чувствуешь?

      – Я чувствую, что если бы не примчалась девчонка на авто, а пришел бы вовремя поезд, твой ржавый якорь стоял бы себе на месте и дал нам спокойно…

      М.Р. запнулся и взглянул на компаньона.

      – О, черт, по глазам же… только не начинай опять про свою головоломку!

      Джейк сел.

      – Я не начинай? И правда: зачем, если ты сам ее видишь отлично? Ну, пришел бы вовремя поезд. Ну, сели бы мы, ну поехали. А куда?

      Он выпустил дым.

      – Нам нужно что-то новое. Что-то другое. Что-то… В общем, ясно: нам нужно в Детройт.

      М.Р. Маллоу продолжал любоваться пальмами. Он занимался этим вот уже почти три месяца и до сих пор не рассмотрел ничего полезного. После краха кинематографической компании «Лауд и Козебродски» он затеял писать водевили. Водевиль был написан один – в соавторстве с Д.Э., за одну ночь, и продан в один мюзик-холл неподалеку. Это была история об обманутом муже, вложившем деньги в кинематографическую компанию любовника жены, которого муж застал в своей спальне, и вынужденном затем бежать, чтобы спасти собственную особу от расправы кредиторов этой компании. История, как нельзя лучше подходившая для грубых нравов Техаса. Двое джентльменов от души повеселились