Перед уходом Лотта постучалась в кабинет коллеги, Лайлы Май. Лайла преподавала в Академии теорию живописи и сразу же поняла, о ком из студентов идет речь. «Таге Баст – юноша многообещающий, трудолюбивый и не обделенный талантом», – сказала она. – Ему тридцать три, в целом для Академии искусств староват, но на режиссерском обычно учатся студенты постарше». И Лайла посоветовала Лотте «поучаствовать» – так она выразилась.

      Получив в тот же вечер сообщение от Таге Баста, в котором тот интересовался, не успела ли она подумать над его предложением, Лотта ответила, что готова ему помочь. Потом он спросил, можно ли начать съемки уже на следующий день, и она согласилась, потому что в описании проекта говорилось, что действовать необходимо быстро, без предварительной подготовки и планирования. А когда он попросил разрешения зайти после занятий к ней домой, Лотта, слегка поколебавшись, согласилась и на это – снова ради проекта. Правда, она тотчас же добавила, что вечером ждет к ужину гостей. В ответ Таге Баст прислал смайлик.

      Лотта взялась за уборку. Она прибиралась и думала, во что же ввязалась. Взаимосвязь между преподаванием и жизнью? Ну да, они, безусловно, связаны, но связь эта очень тонкая, объяснить ее нелегко, а уж поймать в объектив камеры – тем более. Возьмем, например, тех же румынских попрошаек. Какая связь между творчеством Брехта и ее отношением к попрошайкам? Порой она бросает им какую-нибудь мелочь, а порой нет, это зависит от ее настроения, от того, торопится ли она, имеются ли у нее при себе монетки и легко ли их достать и есть ли время рыться в карманах. Если уж совсем честно – а в этом, решила Лотта, она ни за что не признается Таге Басту, – чаще всего попрошайкам перепадало от нее что-нибудь, когда она чего-нибудь очень хотела. Чтобы анализ крови не показал чего-нибудь страшного, чтобы дочка успела написать диссертацию. Она словно старалась заслужить милосердием хорошие новости. Глупо, но это правда. Впрочем, об этом вовсе необязательно кому-то рассказывать. А что касается Брехта, то он наверняка защитил бы и тех, кто дает, и тех, кто не желает давать или проявляет милосердие иными способами. На это он намекает в своем стихотворении «Ночлег», которым Лотта любит заканчивать свои лекции о Брехте и которое вполне можно зачитать для Таге Баста. Это стихотворение о человеке, который каждый вечер собирает на Манхэттене деньги для ночующих под мостом бездомных, чтобы тем хватило на койку в ночлежке. «Мир от этого не изменяется, – пишет Брехт, – но несколько человек получают ночлег. На одну ночь укрываются от ветра. Снег, предуготованный им, падает на мостовую. Но мир от этого не меняется. Человек, не захлопывай книгу, которую ты сейчас читаешь! Несколько человек получают ночлег. На одну ночь укрываются от ветра. Снег,