Две любовницы грешного святого («грекиня» Эйрена и Рогнеда – князь Владимир Креститель). Елена Арсеньева
Читать онлайн книгу.
итих. Словно чары навели на весь крещеный и некрещеный мир! Словно в сон погрузили!
Кто? Неужели боги, древние, отвергнутые боги, всем сонмом выступили вдруг из бездн, в кои были не столь давно низвергнуты, – выступили и взяли под защиту чужеземца, идолопоклонника, варвара, дикаря…
До чего же был он страшен! До чего хорош собой!
Эйрена в ужасе схватилась за горло: да ведь это один из русов, или, как их еще называли, тавроскифов!
Все в монастыре знали: нынче у крепости Доростол, ставшей последним оплотом язычников, захвативших Болгарию, Иоанн Цимисхий[1] дал решающий бой их войску. Звуки этого боя долетали до монастыря, и оттого-то мать-настоятельница была особенно строга в запретах: за ограду ни-ни! И в тихое-то время сия неосторожность не поощрялась: как ни почтительны были дикие русы к невестам Христовым, а все же береженого Бог бережет.
Сама Эйрена думала, впрочем, что почтительны язычники не столько к чужой вере, сколько к совсем уж никудышному возрасту монахинь. Это при том, что в Доростоле и окрестностях нашлось бы сколько угодно молоденьких жен и дев: свободных от религиозных запретов, на все готовых и весьма охочих до пылких русов. Таких юниц, как Эйрена, в монастыре больше не было. Оттого и жилось ей в его стенах очень уж тяжело. Сестры терпеливо ждали, когда их Бог приберет (как если бы они были залежалым по углам мусором!), а Эйрена порой до того в святых пределах скучала, что хоть о стену головой бейся.
Ее родимая матушка (гречанка из небольшой греческой колонии, поселившейся в болгарской крепости) по обету отвела дочку в монастырь – пообещала ее Господу, если поможет выжить старшему сыну, ужаленному змеей. Господь ли помог, знахарь ли из крепости, который на рану слова заговорные нашептал, кровь отравленную отсосал да приложил месиво из каких-то трав, но мальчик и впрямь выздоровел. А через два дня матушка отвела дочку (лишний рот в нищей семье, заведомую безмужницу, потому что бесприданницу) в монастырь и простилась с ней навеки. Будто и не было никогда на свете девочки по имени Мелания – все о ней забыли.
Она и сама постепенно училась забывать мирское, даже имя свое забыла, училась гордиться участью Христовой невесты и смиренничать, постничать, алкать счастья в мучениях. Правда, она была дурной ученицей… С трудом привыкла к новому имени, данному ей в честь святой великомученицы Эйрены[2], которая была крещена самим святым апостолом Тимофеем. Святая Эйрена проповедью и чудесами обратила к вере Иисусовой родителей и тысячи людей, претерпела за это великие мучения, но осталась невредимою; скончалась она в пещере, куда к ней заходили дикие звери, обретая в ее присутствии великое смирение, ибо она была истинно возлюбленной Христовой невестой.
У Эйрены (тогда еще Мелании) был дед, который, случалось, потихоньку от ее родителей-христиан рассказывал ей про Афродиту и Анхиза, про Эрота и Психею, про Зевса и Алкмену…[3] Боги и богини любили своих смертных избранников иначе, чем Христос! Давали им счастье обладания, а не только бессмысленное томление и горестное усыхание плоти в какой-то там мрачной пещере. Если б дед не умер, он ни за что не позволил бы отдать его любимицу в монастырь…
Ой, грех, грех! Видно, проведал Господь про греховные мысли рабы своей Эйрены (не зря же про него говорят, что он – всеведущий!), вот и решил наказать ее. Если правду уверяют, что без Бога – не до порога, то и нынче до порога монастырского именно Господь довел Эйрену, и сподобил этот порог перешагнуть, и тишину в природе содеял, чтобы услышала она стон раненого язычника…
Эйрена присела на корточки и осторожно перевернула на спину тяжелое тело. На язычнике грязная холщовая рубаха распояской, штаны и сапоги из тщательно выдубленной, мягкой кожи. Лицо скуластое, недоброе – он даже в беспамятстве злился на кого-то. Наверное, на того, кто нанес ему тот удар по голове: кровь запеклась на виске.
Что-то словно толкнуло Эйрену. Она глянула в сторону и вдруг увидела поодаль, за камнем, еще одного человека, лежащего недвижимо. Осторожно приблизилась – и зажала рот рукой: тот человек был мертв. Это был один из воинов Цимисхия – в короткой тунике, высоко зашнурованных сандалиях, с плоским мечом. Вот только этот меч не валялся рядом с хозяином, а торчал в его животе… Кровь вокруг раны уже почернела и свернулась – точно так же, как кровь на виске руса.
Эйрена покачала головой: все понятно! Скиф был ранен, но отомстил за себя, убил грека, а потом лишился сознания. Она перекрестилась без страха, но с сожалением: ведь на шее у мертвого был крестильный крест. Собрат по вере! А этот скиф – дикарь… Ну что ж, если Господь не помог рабу своему, то Эйрена уж точно ничем не поможет. А потому она отвернулась от мертвого и вновь приблизилась к живому.
С виду обычный воин, однако все русы, которых она прежде видела, были острижены в кружок, а у этого голова бритая, только одна прядь волос свисала с правой стороны. Кажется, у варваров это означает знатность рода. А еще у него странные, длинные усы. Но бороды, излюбленной греками, нет – подбородок твердый, словно каменный, чуть-чуть тронут щетиной. А это что?! В левом ухе серьга с двумя жемчужинами и рубином!
Эйрена
Император Византии в описываемое время – в 971 году.
Греческий вариант имени Ирина.
Божества античной мифологии: Афродита – богиня любви; Анхиз – ее смертный любовник; Эрот – бог плотской любви; Психея – его возлюбленная и супруга, покровительница души, любви возвышенной; Зевс – верховный бог, глава всех олимпийцев; Алкмена – его возлюбленная, смертная женщина, мать Геракла.