Художник и шпага. Олег Агранянц
Читать онлайн книгу.
рата времени.
Время действия первой картины – 1990 г., начиная с девятой – 2005 г.
Картина первая
Камера в тюрьме, в центре стол, за ним сидит ИКОННИКОВ. Открывается дверь. НАДЗИРАТЕЛЬ вводит БОРИСА и уходит.
БОРИС. Привет.
ИКОННИКОВ. Привет. По какой статье?
БОРИС. Хулиганство.
ИКОННИКОВ. В чем обвиняют?
БОРИС. Ходил голым по улице.
ИКОННИКОВ. У нас редко кто ходит голым по улицам. Как тебя угораздило? Ты не местный?
БОРИС. Приехал вчера. Остановился в гостинице «Голубой источник». Знаешь такую?
ИКОННИКОВ. У нас есть похуже.
БОРИС. «Голубой источник», а в душе воды ни голубой, ни зеленой. У одних «с корабля – на бал», а у меня – с поезда – в баню. «Городские центральные бани».
ИКОННИКОВ. Звучит красиво.
БОРИС. Красиво. А на поверку – так, помывочный пункт. Поплескался в душе, помыл голову в шайке. Смотрю, остался один. Выхожу в раздевалку. А там сюрприз: вещички мои – тю-тю. Прыгаю, как папуас у костра, соображаю, что дальше делать. И потом на выход. Иду голым по улице. Спрашиваю у прохожего, как пройти до отделения милиции? А он мне: Не стоит вам по этому поводу беспокоиться. Они сами вас найдут.
ИКОННИКОВ. Эти точно, найдут.
БОРИС. Нашли. Пяти минут не прошло, как явились, на мотоцикле с коляской, повезли в отделение. А там лейтенант, молодая такая, лет двадцати пяти. Я ей все объяснил. Она сказала, что сочувствует, однако помочь ничем не может, ибо у нее нет ничего, во что меня одеть. Кроме того, я нарушил общественный порядок и надо составить протокол. А для того чтобы составить протокол, нужно опросить работников бани.
ИКОННИКОВ. Это верно. Нужно.
БОРИС. Отправила она меня в обезьянник, а сама начала куда-то звонить. Потом меня отвезли в тюрьму. И вот я здесь.
ИКОННИКОВ. Тебе повезло. В твоем положении лучше в тюрьму, чем в психушку. Из тюрьмы ты хоть когда-нибудь да выйдешь. Откуда одежонка?
БОРИС. Думаю, сняли с покойника.
ИКОННИКОВ. Точно. Тут у нас недавно один помер. Болел, говорят. Глядишь, болезнь и не заразная. Была у собаки хата, дождь пошел – она сгорела.
БОРИС. А у меня и хаты нет. Нечему гореть. Ты по какой статье?
ИКОННИКОВ. Инкриминируют похищение большой суммы. Я бухгалтер. Родственники у тебя есть? Передачки носить.
БОРИС. Никого нет. Мать умерла три года назад; отца ни разу не видел. Те, кто видел, говорили, что я не много потерял. Учился в театральном вузе. Потом театр, оттуда выгнали по собственному желанию.
ИКОННИКОВ. Так ты актер?
БОРИС. Актер.
ИКОННИКОВ. За что выгнали?
БОРИС. Длинная история.
ИКОННИКОВ. А у нас есть время. Азбуки не знаешь, писать не садись.
БОРИС. Это ты к чему?
ИКОННИКОВ. Пословица хорошая.
БОРИС. Наш новый режиссер Игорь Викентьевич Смольников вернулся из творческой командировки в Европу и был полон идей. После одного спектакля вызвал он меня и Юлечку Недобитову, мы играли Ромео и Джульетту, и спросил, нет ли у нас каких идеей, чтобы оживить спектакль. А мне всегда было жалко, что там все так плохо кончается. И я предложил слегка откорректировать текст. И наш местный поэт слегка подкорректировал. В последнем акте Ромео ожил. И Джульетта тоже ожила.
ИКОННИКОВ. Смело. А как публика?
БОРИС. Сначала обалдела. А потом ничего. Одна женщина даже благодарила. Спасибо, – говорит, – за доброе сердце. Так, как у вас, лучше. Некоторые даже плакали от радости. Но нашелся один козел. Я, – говорит, – недоволен. Вы, – говорит, – мне испортили впечатление. Я платил деньги не за это. Хочу все как у Шекспира.
ИКОННИКОВ. Козел.
БОРИС. Козел. Тут подоспела Юлечка Недобитова, и начала спокойно: Что это вы такой кровожадный? А козел завелся: Да, я кровожадный и хочу, чтобы ты, потаскуха, и Ромео твой, проходимец, раз уж померли, то померли. Юля обиделась и как ему по уху врежет. И кричит: Насилуют, насилуют. Он извращенец! Он хотел меня в образе Джульетты!
ИКОННИКОВ. Козел.
БОРИС. Козел. Привели нас в отделение. Я ему втолковывал. Гордиться должны. Не каждому удается по роже от Джульетты. От самой Джульетты! Это же поэзия. С вашей-то физиономией! К счастью, умишком он не вышел. В милиции вместо своего дня рождения называл день рождения капитана Кука.
ИКОННИКОВ. Козел.
БОРИС. Козел. Начальник отделения никак не мог взять в толк, при чем здесь Кук. А козел сказал, что, глядя на нас, чувствует себя, как Кук среди дикарей. Юлечка действительно выглядела немного раскованной. А козел совсем распоясался, кричит: Не потерплю надругательства над Шекспиром!
ИКОННИКОВ. Козел.
БОРИС. Козел. И начальник отделения ему очень даже резонно ответил: Если это надругательство над Шекспиром, тогда пусть Шекспир и подает заявление. Шекспир, а не капитан Кук.