Герой:

      Я бабник, пьяница, повеса,

      я никаких святынь не чту,

      мой автор вылепил балбеса,

      чтоб утолить свою мечту.

      А ты? Зачем и почему

      ты здесь торчишь, судьбу ругая?

      Ангел:

      Меня назначили к нему,

      меня тошнит от разъебая.

      Герой:

      А я живу не без приятства,

      его лирический герой, —

      всё время пьянки, много блядства,

      и философствую порой.

      Ангел:

      А я к нему приставлен свыше,

      чтоб дольше жил на свете он —

      забавно Богу то, что пишет

      болтливый этот мудозвон.

      Герой:

      Однако пишет он давно,

      поэт известный, муз любимец…

      Ангел:

      Да не поэт он, а гавно,

      мошенник, плут и проходимец!

      В поэтах есть парфюм эпохи,

      у них мечтания и звуки,

      поэт рождает в людях вздохи,

      а мой дурак – смешки и пуки.

      Герой:

      Однако жулику и жоху —

      зачем Господь дал певчий дух?

      Ангел:

      Его клюёт всё время в жопу

      на мыслях жаренный петух.

      Его Сибирь не охладила,

      опять бумагу стал марать

      и снова принялся, мудила,

      херню с помоек собирать.

      Герой:

      Оставим дурь его в покое,

      один интимный есть момент…

      Ангел:

      Писать о женщинах такое

      способен только импотент!

      Герой:

      На импотента баба злится,

      и сразу видно – отчего…

      Ангел:

      Она всё терпит, ангелица,

      она святая у него!

      Герой:

      Но, говорят, он весельчак,

      его гостей от смеха пучит…

      Ангел:

      В уборной сядет на стульчак

      и там чужие шутки учит.

      А днём читает и лежит,

      бранит евреев, если жарко…

      Нет, он пока ещё мужик…

      Герой:

      Дай Бог, а то ведь бабу жалко.

      Но так хулить его нельзя,

      твои сужденья угловаты,

      его ведь любят все друзья…

      Ангел:

      Да все они мудаковаты.

      Герой:

      А утром он задумчив, тих?

      Ангел:

      И вялый, будто инвалид.

      Герой:

      Наверно, пишет новый стих…

      Ангел:

      Или желудок барахлит.

      Чужой придёт и не заметит

      его присутствие в квартире:

      он до обеда – в кабинете,

      потом до ужина – в сортире.

      А утром ест угрюмо кашку,

      сопит, как десять хомяков…

      Герой:

      Постой, так ты про старикашку!

      А молодой он был каков?

      Ангел:

      Да я с небес недавно спущенный,

      и мне уже нехорошо,

      а все коллеги предыдущие —

      кто