Тоня: – Нинка, долго ещё? Что он говорил? Уже полчаса, наверное, ждём!

      Нина: – Сказал, только подпишет накладную в конторе на станции – и поедем. А куда ты торопишься? Вода ещё холодная…

      Тоня: – А то ты не знаешь! Сейчас командирские жены придут в волейбол играть, там красноармейцы позавчера площадку расчистили и сетку повесили. В команде у связистов игроков не хватает, мне жена капитана Широкова сказала, что на нас – вся надежда. Тем более – Зинка, вон, в Ленинграде в волейбол играла по-настоящему, у Лесгафта…

      Зина махнула рукой.

      – Ну какое там по-настоящему…. Так, только учились.

      Тоня: – Ну вот, ты хотя бы правила знаешь. А потом можно и искупаться….

      Нина: – Искупаться – надо купальники брать. Или хотя бы бельё на смену. В мокром потом через лес возвращаться – бр-р-р!

      Тоня, озорно блеснув глазами: – А мы нагишом!

      Зина замахала руками: – Замолчи, дурочка! Там же красноармейцы недалеко! Сама говорила, что-то строят на том берегу Оболи – а вдруг увидят!

      Тоня: – Прям тебя украдут!

      Зина: – Не украдут – на всё равно… А кто из жён командирских придет играть?

      Тоня: – Жена капитана Широкова, потом Елена Петровна, библиотекарь, жена старшего лейтенанта Осьминина, тоже Антонина, как я, и две жены лётчиков, я их не знаю пока. Ещё придут Оксана и Танька, дочери майора Щегловитого. Ну и мы троём – как раз будет пять на пять.

      Нина: – А потом купаться?

      Тоня: – А потом купаться! Вечером эта леспромхозовская машина, только с другим шофёром, Игнатьичем, обратно в посёлок пойдёт – на ней и вернёмся, Сашка обещал, что договориться.

      Нина: – Завтра тётя Маша Лешкевич звала нас клубнику собирать, исполу. У неё, почитай, этой клубники шесть соток, ей одной не справится.

      Тоня: – Исполу – это хорошо, люблю клубнику! Но волейбол люблю ещё больше…. И купаться!

      Зина: – Да, волейбол – это хорошо, а так в это Грудиново ехать купаться – за семь вёрст киселя хлебать…. Искупаться и в Оболи можно!

      Тоня: – Ну какое тут купание? Мальчишки набегут, брызгаться зачнут, прыгать… А там озёра лесные, камыши, тайные тропы…. Романтика!

      Зина, снисходительно улыбнувшись: – И ты нагишом там плескаешься… Русалка!

      Тоня: – Да, русалка! – Помолчав, добавила: – В военный городок на прошлой неделе молодые командиры прибыли, только из училищ. Пятеро! Сама видела! Форма новенькая, сапоги сияют, скрипят, ремни портупеи блестят… А красавчики какие, особенно младший лейтенант Груздов!

      Зина улыбнулась: – Так вот ради кого ты леспромхозовского Сашку охмуряла!

      Тоня хмыкнула: – Была бы нужда… Больно надо!

      Зина: – То-то ты вчера нас уламывала ехать! Какой он, этот Груздов? Блондин, брюнет?

      Тоня, смущаясь: – Русый он вообще-то…. И глаза голубые…. – И гордо добавила: – Значок «Ворошиловский стрелок» второй степени, между прочим, и не осоавиахимовский, а РККА!

      Подруги уважительно кивнули.

      Тут к девушкам подошла женщина лет тридцати, по виду – служащая.

      Тоня: – Здравствуйте, Елизавета Николаевна!

      Зина, Нина: – Здравствуйте, тётя Лиза!

      Елизавета Николаевна: – Девчонки, куда собрались?

      Тоня: – В Грудиново, на озёра, в гарнизон к лётчикам. Где волейбольную площадку сделали возле аэродрома… Сашку с леспромхоза ждём, вон его «полуторка» стоит, – и махнула в сторону одиноко стоящего грузовика.

      Елизавета Николаевна: – Отбой, девчата. Сегодня купания и волейбол отменяются. Григорию Павловичу звонили с района минут десять назад – велели срочно народ собрать у радиоточки. В двенадцать будет важное правительственное сообщение.

      Зина: – А о чём, тёть Лиза?

      Елизавета Николаевна пожала плечами: – Неведомо. Да только