Начавшаяся война и последовавшие затем события 17-го года поколебали и поколебали серьезно взгляды Тихона Никитича на будущее дочери. Во всяком случае, где то с тех пор, как пришло извести об отречении царя, он стал подчёркнуто дружелюбен с Игнатием Захаровичем, интересовался его и супруги здоровьем, и особенно известиями, приходившими от Ивана, как служит, что пишет. В общем, атаман всячески давал понять, что уже не прочь и породниться. Игнатий это дело смекнул, и осенью поспешил воспользоваться, попросил ссудить семян… А сейчас что, сейчас дело на всех парах к свадьбе движется. Вот только немного боязно такую невестку в дом брать. Таких Игнатий и его Лукерья только иногда на ярмарках видели, да в книжках на картинке – барышня барышней, не поверишь, что казацкая дочь. По виду прямо дворянка записная, платья носит с бантами, шляпки с перьями, на день по два раза переодевается. Простые сапоги ни за что не оденет, только ботинки хромовые на пуговках, на каблуке. А если в непогоду, то у ей и галоши под такие ботинки имеются, прямо так и сделаны с каблуком чтобы одевать. Никто в станице так не одевается, девки завидуют ей просто жуть, а девчонки малые, ее ученицы, чуть не молятся на нее. И то, что грамотная, жалованье казённое в училище станичном получает, это тоже хорошо. Плохо же то, что к грязной работе совсем не приучена. У атамана в доме всеми делами две бабы-прислужницы занимаются. Так что Полине там и делать-то ничего не приходилось, да и не только ей. Мать её тоже уж лет восемь только командует, по-барски ручкой указывает, сделать то, да сделать это. После такой-то жизни, как ей в снохах у Решетниковых понравится? Как бы не взбрыкнула с непривычки невестушка, в неге выращенная, да сладко кормленная, здесь ведь ни батраков, ни прислужниц, как у папаши, её нету. Согласится ли дом-то мести, полы мыть, стирать и под корову лазить?

      Ну да ладно, это опосля. Сейчас главное до весны дожить, отсеяться, летом сена накосить запастись, потом урожай убрать, а осенью, с Богом и свадьбу сыграть. Сейчас-то, поди, атаман будущему свояку и зерно поможет продать с выгодой, а цены на хлеб в этот год, по всему хорошо подскочат. В Центральной Рассее, говорят, почтишто и сеять никто не будет, всё помещичью землю делят, не поделят, не до того им там, и озимые во многих местах не посеяли. Так всё складывается, что вроде бы радоваться надо, а всё одно боязно. Непонятно, как эта чехарда с властью кончится, когда она вновь как при царе понятной и твёрдой станет. Лучше всего, конечно, чтобы опять царь встал, привычно как-то, вона отцы и деды при царях жили и ничего вроде. Хоть и не богат Игнатий Захарович, но он казак, а казаки не последними людьми при царе считались, с мужиками, мастеровщиной и киргизами не сравнить. А чёрт его знает, как при другой-то власти будет, как бы в самый низ не определили…

      3

      Над