Утро февраля под Урус-Мартаном не задалось сразу.

      Комбат построил вверенный ему саперный батальон и начал оглашать список. Из полудремы меня вывел толчок локтем в бок.

      «Собирайся ты в горы со спецами едешь»: сказал кто-то рядом. Ну еду и еду подумал я и оглянул воинство.

      Из всех, кто должен ехать в горы, я более-менее знал одного -срочника Серёгу Макарова. Остальные – новенькие, не больше месяца, максимум.

      Я подошел к помнач штаба майору Лотюку и задал закономерный вопрос.

      – Тащ майор, я все понимаю. Я залетчик и вообще тварь, конченная, как считает подполковник Литвинов, но пацаны за кой хрен? Это же горы! Это первое, а второе: точно спецназ? Если спецназ, у них своих саперов до жопы должно быть.

      – Я сам ничего не пойму, но сливают нашего брата по ходу, – мрачно высказался майор и длинно выругался.

      Делать нечего, но какое-то неясное предчувствие непоправимого, прочно укрепилось внутри меня.

      Возле штабных палаток, уже на парах стояли БМП. Нас стали распределять по группам.

      – Старший лейтенант Калинин, – представился бородач в «горке». Нормальный с виду мужик без закидонов и апломба.

      Знакомимся. Я пытаюсь прокачать ситуацию и узнать, что и как. Выясняется: мы дружно идём в край непуганых чехов. Четыре группы, на каждую – по высоте. В каждой группе чуть больше десятка спецов, плюс два сапера.

      Мой взгляд красноречивее всяких слов.

      – И как мы удержим, если что, высоту? – с наивной рожей спрашиваю я у командира.

      – Как-нибудь, мы же спецы, – отвечает он, хотя уверенности в голосе не слышно совсем.

      Я смотрю и обалдеваю: кто-то в чулках от ОЗК, кто без них, кто в чем. Что-то меня все меньше радовала перспектива этого путешествия. Дурдом начался сразу. Построение и куча многозвездочных папиков с правильными речами.

      «Это с чего такая честь?» – подумал было я. Понял, когда увидел кучку придурошных корреспондентов с фотокамерами. Они жизнерадостно щелкали все и со всех ракурсов.

      – Это что за придурки? – спросил у впереди стоящего парняги.

      – Журнал огонёк, – даже с гордостью промолвил он.

      «Мама родная, – крутилось в голове, – нельзя перед выходом фоткаться! Это примета, проверенная временем. Она, сука, действует.

      – По машинам!!! – проорал кто-то, но сам не поехал.

      Зато корреспонденты уселись на броню с видом покорителей Вселенной.

      «Только не это, господи, ну на кой это? Дай этим людям мозги!». Примерно так, если отбросить мат, крутилось у меня в голове.

      Наконец-то приехали, мой напарник – Макар. Бережно прижимая к груди две монки, преданно смотрел на меня.

      – А это на кой?

      – Дали, я и взял, – пожимает мой напарник плечами.

      «Хрена себе струя» – обалдеваю я уже в который раз.

      Разжигаются костры. Парни принимают подобающие позы. Фото, конечно, – супер.

      Сейчас, глядя на эти фото улыбающихся парней, я думаю: «Мог ли кто предполагать, что эти фото, это последнее, когда они живы. Их тела не обезображены до неузнаваемости. «Ведь знали про эту проверенную примету, но каждый гнал её от себя. Кстати, те кто не попал в объектив, те и остались живы.

      А пока на поляне парни позировали, корреспонденты упивались от счастья, в общем – пикник на природе. Но всему приходит конец.

      БМП, разбрызгивая грязь, рванули до дома до хаты, увозя с собой прикрытие и фотографов.

      Пора выдвигаться.

      Так как мы, по мысли, прибыли на отправную точку тихо и незаметно: оркестра то не было, значит – тихо; то первым делом – построение. Построились, развели по группам.

      Мы с Макаром в нагрузку получили по мешку от спальника. Господи, чего в нем только не было: сухпайки, вода, сигареты, патроны, всякая хрень. Вес у этого подарка килограмм сорок, точно. Лямки режут, хоть подтягивай хоть нет. Ладно, хоть кто-то из парней дал куски поролона.

      Марш начался.

      Тупо по тропе вверх. Сразу заухали филины.

      – Не ссы,