Прекрасной юной незнакомкой,

      Пленившей нежной чистотой.

      На грациозной шее тонкой

      У дамы крестик золотой.

      Большие бархатные очи

      Блистают, взор к себе маня.

      Таится в них загадка ночи

      И свет безоблачного дня.

      Она, его не замечая,

      Сидит у дальнего стола,

      Где басню ей Крылов читает

      Про слишком честного осла.

      Весьма комично выраженье

      Его добрейшего лица.

      Она внимает с увлеченьем,

      И до вертлявого юнца

      Ей дела нет. На фраке лацкан

      В раздумье Пушкин теребит.

      «Послушай, друг мой Полторацкий, —

      Соседу тихо говорит, —

      Та незнакомка у камина

      Прелестней Леды. Кто она?»

      «Анета Керн, моя кузина

      И генеральская жена.

      Недавно с пожилым супругом

      Она в столицу прибыла

      И с радостью часы досуга,

      Пока он ходит по делам, —

      Приятель говорит поэту, —

      Проводит здесь моя сестра,

      У тётушки Елизаветы».

      «Черты, достойные пера», —

      Вздыхает Пушкин, с интересом

      Следя глазами за игрой

      Анеты милой: в краткой пьесе

      Ей Клеопатры дали роль.

      Идёт последняя картина:

      В очаровательных руках

      Она несёт цветов корзину,

      Изображая смерть в глазах.

      Подходит он небрежно к сцене,

      Взглянув в корзину, молвит ей,

      Указывая на кузена:

      «А он, конечно, будет змей?»

      Считая, что намёк нескромен,

      Анета молча отошла.

      Подали вскоре ужин в доме.

      Усевшись близ её стола,

      Он комплимент ей молвит лестный,

      Слегка откинувшись назад:

      «Как можно быть такой прелестной?!»

      И пламенный бросает взгляд

      На профиль девственно красивый,

      На светлый локон на виске…

      Заходит разговор шутливый

      О рае, аде и грехе.

      «Есть много женщин в безднах ада,

      Весьма хорошеньких на вид.

      Там можно поиграть в шарады», —

      Лукаво Пушкин говорит.

      «Спроси у Керн, – толкает друга, —

      Не хочет ли она туда».

      Но Анна отвечает сухо,

      Что не желает никогда.

      Приятель хитро вопрошает:

      «Ну как же, Пушкин, ты теперь?»

      Поэт мгновенно отвечает:

      «Я передумал и, поверь,

      Не жажду в ад, где дам немало,

      На вид хорошеньких притом…»

      Окончен ужин запоздалый,

      Все гости покидают дом.

      С кузеном Анна уезжает,

      И Пушкин, стоя у дверей,

      Их долгим взглядом провожает.

      «Зачем не я в карете с ней», —

      Он думает, воображая,

      Что друг остался у ворот,

      А он, от наслажденья тая,

      Домой красавицу везёт…

      В июне псковские просторы

      Пленяют мирной красотой:

      Холмов лесистых косогоры

      Покрыты мягкою травой.

      Меж ними Сороть лентой вьётся,

      И голубеет гладь озёр

      В лучах ласкающего солнца.

      Шумит