НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ

      ** КТО УБИЙЦЫ? ПАВЕЛ КУДРЯШ

      1

      Это было 3 июня 1906 года. Овсы взошли хорошо, всходила и гречиха. Рожь выколосилась и сбиралась цвесть. Народ взялся за навоз. Стояла жара. Подходило к полдню. Семен Лункин свалил последние кучи на свое паровое поле, и на двоем возвращался домой, дремля на передке передней телеги. Дорога шла овсами.

      – Дядя! Гей! дядя Семен! – кричал звонкий девичий голос. Семен очнулся и увидал встречные два воза с навозом и здоровую босую девку в красном платке с утыканными васильками, в синей кофте и серой юбке. Девка стояла подле воза и, смеясь, окликала Семена.

      – Задремал, дядя Семен? А?

      – И то. А! Графена Марковна, – шутливо проговорил Семен, раскрывая глаза. – А что же Ванька-то? (Ванька был брат Аграфены, а Аграфена была пропита, образована за Павла, сына Семена).

      – В Москву, шелудивый, ушел, тоже на место поставили.

      – Ну! – отозвался Семен. – Что же, велела Павлушку проведать? Соскучилась, я чай?

      – Что мне твой Павлушка? Очень он мне нужен. Ну его к лешему. Сворачивай, что ль!

      Девка нахмурилась и покраснела.

      – Эка ты щекотлива, погладиться не дастся. Что гневаешься? Хозяин не пущает. Дай разговеемся. Он в письме пишет тебе поклон…

      Семен объехал.

      – Ладно, ладно!

      Девка улыбнулась, и всё лицо ее рассияло.[1]

      Задняя лошадь Семенова не заворотила совсем, и заднее колесо было на дороге. Грушка зашла сзади телеги и сильным движением откинула зад вправо. Ее воз прошел.

      – Что ж, я не обижаюсь, – сказала она.

      – То-то, мы тебя как жалеем.

      – Но, стала! – крикнула девка на свою лошадь и, быстро семеня загорелыми ногами, догнала ее.

      – Ах, хороша девка! – проговорил