Реальное и призрачное. Искусство управлять судьбой. Рушель Блаво
Читать онлайн книгу.
восприятие сохранилось. Однако то, что он слышал, не было звуками окружающего мира, поскольку перед его мысленным взором развернулась иная реальность.
Кузьма Пантелеймонович ощущал себя не человеком, а животным – злобным псом, рычащим и брызжущим слюной. Затем картина сменилась – он оказался среди своих предков, знакомых по рассказам отца и матери и по живописным портретам. Эти давно ушедшие люди общались между собой, не замечая постороннего присутствия. Побывал он и среди французских средневековых алхимиков, проводивших опыты с человеческой кровью, причем ощущал себя одним из них.
Важным персонажем этих видений являлась некая мужская фигура, закутанная в широкую бурокоричневую рясу и держащая в руках хлебный каравай. Этот фантом ни на секунду не покидал Янгеля и время от времени принуждал его откусывать от каравая. Призрак словно удерживал Кузьму Пантелеймоновича на грани жизни и смерти, не позволяя ему присоединиться к сонму умерших.
Через несколько суток бред отступил и общее состояние нормализовалось. «Экспериментальный объект» быстро пошел на поправку. Все симптомы туберкулеза как рукой сняло. А главное – бывший больной почему-то уверился, что проживет 95 лет и никакие недуги и травмы ему впредь не грозят. Именно так и сложилась его дальнейшая судьба.
Отчет об эксперименте Янгель через несколько десятилетий передал С. С. Юдину и попытался обсудить с ним психические феномены, сопутствовавшие опыту. Но маститый хирург знал границы допустимого в беседах с коллегами и опасался прослыть мистиком и-диссидентом. Он предпочел уклониться от разговора, заявив, что у Янгеля был, несомненно, сепсис, то есть общее заражение крови, нередко сопровождающееся галлюцинациями. Да и отравление ядовитым веществом, добавленным к мертвой крови, могло спровоцировать патологическую реакцию мозга. Что же здесь еще обсуждать?
Рассказывая эту интригующую историю, Иван Петрович не преминул подчеркнуть, что даже при стерильных переливаниях трупной крови, проводившихся в полевых госпиталях Великой Отечественной, у пациентов непременно возникали видения. Раненые бойцы не раз поверяли Ивану Петровичу весьма удивительные сюжеты, напоминавшие путешествие во времени. В этих мысленных картинах обязательно присутствовал некий мужской персонаж, заставлявший есть хлеб. Такая однотипность зрительных образов очень интересовала моего пожилого коллегу. «Мне уже не доведется раскрыть эту тайну, – говорил он. – Но вы, Рушель, человек молодой, энергичный, да и ум у вас чрезвычайно острый. Вам удастся проникнуть в ее суть!»
Я навсегда запомнил слова Ивана Петровича, и вот шанс выдался – ведь настоятель имел отношение к подобным исследованиям. Но я не был уверен, удобно ли обсудить с досточтимым Бхаттхача-ном данную тему. Однако искать предлог не пришлось, так как он по собственной инициативе заговорил об этом, обратившись ко мне:
– Вы, вероятно, знаете от вашего друга, что когда-то я занимался медициной и проводил