Дневник ненависти. Алексей Петрович Бородкин
Читать онлайн книгу.
подходить к проблеме строго, расстройство Артёма носило клинический характер, и лучшим местом для его лечения была наркологическая клиника. Но ведь это жестоко! "Как там будет мой Тоша? Там так грубо!" – Анфиса Андреевна вскидывала сухонькие лапки, и кудахтала, временами переходя на французский.
Другое дело – Лудольф. Он большой, он мягкий, он понимающий… у него на носу висят такие глупые очки…
/к слову, очки выполнены из черепахового панциря по заказу
…но ведь это мелочи. Лудольф выслушает, напишет рецепт… или сразу одарит спасительной таблеточкой.
Когда "сходились звёзды", Артём начинал пить. Алкоголь совершенно изменял сущность молодого человека. Лудольф наблюдал, делал записи, однако не мог ухватить "точки преткновения" – на каком пункте доктор Джекил становился мистером Хайдом. Была даже мысль, что всё наоборот: это в трезвости лживый мистер Хайд составляет/подделывает характер молодого человека, а прямолинейный доктор Джекил прорывается, пользуясь опьянением… но это только гипотезы… тем более, что считать пьяного Тошу прямолинейным не получалось, даже с серьёзной натяжкой.
Выпив в ванной комнате жидкости для мытья окон (бабушка Анфиса не подозревала, что эти безобидные флаконы являются "запалом беды"), Артём моментально и качественно изменялся. Он не крушил витрин – ничего подобного! – и не пытался спасти Вселенную от пришельцев…
/к слову, принимая во внимание напор и красочность современных кинофильмов, плеяда "спасателей" и "людей Х" вот-вот должна появиться в психиатрических клиниках
…Артём действовал последовательно и методически. Первым шагом, он запирал бабушку в шкафу…
/Лудольф видел этот платяной шкаф (он же – тюремная камера). В просторной "сталинке" он занимал шесть квадратных метров (или около того), и в нём можно было жить не особенно стесняясь.
…затем начинал пить. Пил он дорогие алкогольные напитки.
Однако, не об этом речь. Миллионы россиян мужеского пола закрываются от жен в комнатах, уходят в гаражи, прячутся в погребах и начинают бухать изо всех своих, отпущенных Природой на благие дела сил. Интересно было наблюдать качественное превращение индивида: Артём становился мелочен, цепок, злопамятен, агрессивен (эдакий мелкий въедливый грызун). Плюс, чрезвычайно гипертрофировалась алчность. Артёму было жаль делить элитный алкоголь с кем-либо ещё (даже с собственным психоаналитиком). При этом – вот настоящая каверза подсознания! – страстно хотелось говорить. До судорог. До дрожи.
Говорить, рассказывать, делиться мыслями, вещать о будощностях России.
Лудольф поддакивал. Больше слушал. Примечал. "Ставил подножку", когда требовалось направить запой в нужное русло.
…Хотелось тишины, высоких сосен в самое небо и солнца. Тёплого песка под ногами – всё вместе и в произвольных пропорциях.
"Кой чёрт? – Лудольф запустил в шевелюру пальцы. – Какое русло может быть в этом бреде?.." – сегодня беседа с Артёмом особенно утомила. Вымотала. Лудольф откинулся на спинку кресла, уронил