Цвет: белый. Дарья Вячеславовна Морозова
Читать онлайн книгу.
3 лет делала вид, что её крайне интересует горбатый нос раскинувшего крылья серебряного орла рядом с пресс-папье.
Мистер Джон Уитмор-младший откинулся на спинку кожаного кресла и сцепил перед собой кончики пальцев, насмешливо изогнув красивые тонкие губы.
– Я же всегда так делаю. Разве ты против? – с вызовом вздёрнув подбородок спросила его гостья, набравшись смелости быстро поднять глаза. Девушка не любила паузы, которые держала не она.
Нет, Джон был не против. Он вспомнил, как в прошлый раз она вернулась к нему иначе: принесла билеты на «Волшебную флейту», прекрасно зная, что та не является музыкальным произведением, входящим хотя бы в десятку его любимых. Если на то пошло, то он вообще не любит оперу. Просто ей нужен был предлог. Предлог вернуться, как бы непринуждённо, словно ничего не было, будто они продолжили разговор с того, на чём остановились несколько месяцев назад.
А до этого она пришла к нему с заискивающей улыбкой и букетом белых лилий, по-хозяйски заменив ими скромный букет алых бутонов на журнальном столе. Эти лилии источали приторно-навязчивый запах, но он не выбросил их тогда, терпел. Девушка однозначно дала понять: розы – это крайне неудачный выбор.
Ещё раньше она подсела к нему в ресторане и с искренним беспокойством стала интересоваться, почему он так мало ест.
Что было в начале этой мучительной игры, Джону не хотелось вспоминать.
Ничего не ответив девушке, он подался вперёд и снял трубку телефона.
– Клейстон, это я. Подготовьте, пожалуйста, комнату мисс Пилтон. Она задержится у нас на некоторое время.
– Только на несколько дней, – нахмурив красивые брови, поправила его гостья.
Молодой человек смерил её тяжёлым взглядом.
Мисс Мэри-Энн Пилтон была невероятно хороша собой и не стеснялась этого. Миндалевидные карие глаза с поволокой блестели и завораживали, невозможно было не поддаться им. Мягкий алый рот, пышные каштановые волосы, чистая нежно-розовая кожа, аккуратные ушки – всё это Господь создал явно для другого характера.
Так с горечью думал Джон, одёрнув себя в тот момент, когда, слушая короткую благодарность поднявшейся на ноги девушки в бледно-сером платье, самым выгодным образом, подчёркивающем женскую фигуру, ощутил в сердце робкую надежду: «Может в этот раз навсегда?».
– Глупости! – сурово нахмурился молодой человек и после ухода девушки принялся за работу.
Сегодня ему надо было решить, банкротить или нет два мелких банка, выгодно ли вложиться в разработку одной из шахт в Африке, стоило ли соглашаться на предложение старых партнёров покойника-отца о сотрудничестве. Он знал, что эти люди ненавидели и презирали его в той же степени, какой вынуждены были смотреть ему в рот и следить за каждым его вложением и операцией: мистер Джон Уитмор-младший доказывал из года в год, что не просто не хуже основателя Уитмор Игл Корп., а куда сильнее и безжалостней. И права на ошибку он себе сам не даёт, сам изводит себя, даже гнобит, если просчитывается или не учитывает какой-нибудь фактор.
Вот и сейчас: он не должен ошибиться. На кону его репутация, престиж. За спиной незримо стоит призрак отца-брюзги с поджатыми губами.
Визит Мэри-Энн каждый раз выбивал его из колеи, а принимать решения с неспокойным сердцем и гулом в ушах было неприемлемо. Чтобы вернуть себе деловой настрой Джон идёт на крайнюю меру: свою злость на самого себя обращает в деловую ярость. Вряд ли решения будут идеальными, но они возьмут дерзостью, а это в деловом мире кое-чего да стоит.
Однако ближе к 5 вечера его прервали. Секретарь доложил, что его аудиенции настойчиво просит некий мистер Димитриадис по личному вопросу.
Джон сверился со своим расписанием – никаких совещаний или встреч до конца дня не предвиделось – и разрешил впустить посетителя.
На самом деле ему было любопытно посмотреть на очередного брошенного любовника Мэри-Энн. Он знал, что их отношения завершатся именно так, просто расстроился, что просчитался со сроком: он давал им год, но чувства остыли менее, чем за полгода.
Молодой Уитмор унаследовал этот кабинет от своего отца – удачливого и расчётливого брокера. К счастью для всей семьи, его деловую хватку и острый ум также щедро достались наследнику. Кроме того, он обладал немаловажным даром располагать к себе людей любого сословия, поэтому вошедшего мистера Димитриадиса – сын владельца парфюмерных магазинов – встретила мягкая вежливая улыбка, которая охладила пыл молодого человека и несколько спутала ему подготовленную речь.
Данакт Димитриадис с благодарностью сел в предложенное ему кресло, а Джон неторопливо достал сигарету, с пониманием отнёсся к отказу последовать его примеру визитёра, и с чувством сделал первую затяжку. Молодой человек был хорошо сложен и очень хорош собой: большие чёрно-карие глаза, правильные черты лица, чуть вьющиеся тёмные волосы. Ему бы стать пианистом или скрипачом, тогда бы скрытая музыка во всей его фигуре смогла бы найти достойное выражение. Впрочем, потомок гордых греков сейчас представлял собой весьма жалкое зрелище: сутулый, с синяками под глазами с потухшим взором,