Я с содроганием проснулся. Грудь неприятно сдавили объятия какого-то беспричинного страха. Во рту был привкус пережёванных мыслей: ежедневные заботы, бредовые кошмары и потаённые страхи из-за непродолжительного сна в голове слиплись в отвратительную прогорклую кашу. За окном свинцовое питерское небо окончательно потухло: плотная пелена туч теперь подсвечивалась тусклыми оранжевыми фонарями, отчего серый холст приобретал странный, не то коричнево-лавандовый, не то оранжево-синий оттенок. Дневной сон, по всей видимости, плавно перетёк в ночной: часы в пустой комнате, освещённой одинокой настольной лампой показывали без пятнадцати одиннадцать. Лениво поднявшись, всё ещё слегка контуженный, я взял куртку, что валялась на стуле подле разложенного дивана, и вышел на балкон. Дела, если верить классику, были совсем плохи: пачка сигарет, что лежала в моём кармане, была пуста. Я взглянул на картонку с портретом раковой опухоли гортани. От этого ноющая, беспочвенная тревога только усилилась: прижалась, обняла крепче. Странно, но человеческий мир не просто пронизан страхом – он из него соткан. Тонкие нити страха оплетают твои пальцы, мозги и гениталии, заставляя их дёргаться в конвульсивных движениях.

      Мы боимся невыносимой тишины одиночества, поэтому связываем свою жизнь с судьбами других людей: любовников и возлюбленных, друзей и родственников. Боимся пресности жизни, поэтому усердно учимся, работам, зарабатываем, чтобы разнообразить её: купить яркие впечатления, красивого партнёра, большую чёрную машину или дорогие часы. И покупаем машину обязательно больше, а часы дороже, чем у соседа, потому что боимся мыслей в чужих головах. Мы боимся хаоса, поэтому так тяготеем к порядку, определённости и контролю: каждую пятницу ходим в один и тот же знакомый бар, поглощаем как можно больше информации из новостных лент и часто передаём свои поводья в руки тому, кто якобы знает дорогу лучше нас. Из-за этого страха наслаждаемся даже каплей сладкой власти – упиваемся ею, пока окончательно не потеряем рассудок: будь то власть над возлюбленным или же над целым царством. Страх, мимикрируя под самые различные стремления, толкает человека вперёд, подстегивает и стягает, как жестокий кучер ездовую лошадь. Без него кобыла бесцельно шаталась бы по полю. Победа и заветный приз действительно мотивируют. Но страх поражения мотивирует сильнее.

      Синие неоновые всполохи осветили квартал: белый фургон скорой медленно ковылял по выбоинам, пытаясь выбраться на большую