Липы вековые

      в золоте кудрей

      как сторожевые

      у судьбы моей.

      Осень тихо дышит

      у виска её,

      весь зигзагом вышит

      путь мой – бытиё.

      И куда ни кинешь, –

      боли и долги,

      где же этот финиш

      жизненной пурги?

      Расскажите, липки,

      как деньки круты,

      как держаться хлипкой

      мне средь суеты,

      как равняться стоит

      на характер лип,

      чтоб не выдал боли

      ни скулёж, ни всхлип.

      Так стою под вечер,

      липы солнце пьют,

      падает на плечи

      отсвет жёлтых вьюг…

      И постигая в мире нищету

      блаженства бытия и силы духа,

      врагов своих слепую клевету

      и настигающую слабость слуха,

      я понимаю сердцем, как далёк

      от истины любой из нас, живущих, –

      такой же, в общем, хрупкий мотылёк –

      несеющий и оттого нежнущий…

      И всё-таки есть слава в каждом дне –

      могучая божественная слава –

      в молитвенной прозрачной глубине,

      хоть дни, апостол говорит, лукавы.

      Осина зарделась осеннею краской –

      до неба костёр, шелестят языки.

      Последней, щемящей, надломленной лаской

      наполнено сердце и светлой тоски.

      Какою дорогой пойти