---

Скачать книгу

---

(иначе выжили бы только бесхвостые павлины).

      Но что если человеческий разум – тот же павлиний хвост? Дарвин в своих рассуждениях не сделал этого шага, а потомки и вовсе отнеслись к идее полового отбора как к научному курьезу – отчасти по причине механистичных представлений о психике животных, но не в последнюю очередь по вине морали XIX века, консервативно подходившей к вопросам секса. Даже Фрейд с его апологией сексуальности не помог изменить положения вещей. Венский психотерапевт полагал, что самовыражение человека через искусство – это сублимация избыточной сексуальной энергии[1]. Но с эволюционной точки зрения это имеет мало смысла: у большинства видов лишняя энергия сублимируется не в искусство, а в жировые запасы.

      И все-таки к концу ХХ века биологи согласились с тем, что взаимная заинтересованность самцов и самок друг в друге – мощный аргумент. Половой отбор куда предприимчивее, чем естественный отбор. Последний определяется случайными требованиями, которые устанавливают среда обитания и экологическая ниша (солнечный свет, ветер, дожди, хищники). Среде обитания дела нет, на кого она влияет, а хищники, живущие в той же экологической нише, что и их жертвы, заботятся только о себе. Половые же партнеры заинтересованы во взаимной эффективности: на кону – хорошие гены.

      Генетические различия организмов проявляются в их поведении и внешности, на последние и нужно ориентироваться при выборе партнера. Потому-то яркий павлиний хвост служит такой хорошей рекламой для самок. Распуская хвост, павлин будто говорит паве: «Смотри, разве может чахлый и больной самец со скверными генами иметь такой пышный яркий хвост?» Такие признаки называются индикаторами приспособленности, и суть полового отбора в том, что партнеры учатся выбирать друг друга по этим индикаторам.

      Наиболее выдающиеся способности человеческого разума могли развиться в ходе полового отбора именно как индикаторы приспособленности. Таким поведением, как остроумные разговоры и создание изобретательных сюжетов на стенах пещер, наши предки могли рекламировать свою приспособленность другим партнерам.

      Чтобы служить конкурентным преимуществом, индикаторы приспособленности должны обладать следующими свойствами:

      ▶ высокая наследуемость;

      ▶ значительные индивидуальные различия у разных особей (если бы какой-то признак у всех людей был развит одинаково, то потерял бы свое преимущество);

      ▶ затратность, нефункциональность (единственный надежный способ прорекламировать качество своих генов – подчеркнуть собственную исключительность);

      ▶ отражение свойств целого организма (павлиний хвост – не отдельный модуль, он отражает здоровье, фертильность и прочие свойства павлина в целом).

      Примечательно, что именно уникальные особенности человеческого ума, отличающие нас от обезьян, обладают такими свойствами. Юмор, музыкальность, креативность слишком вариабельны, слишком наследуемы, слишком затратны и не очень модульны. Типичные индикаторы приспособленности!

Фишеровское убегание

      Механизм полового отбора подробно описал в начале ХХ века биолог Рональд Фишер – один из тех немногих ученых, который со всей серьезностью отнесся к дарвиновской идее полового отбора. Фишер рассуждал так: многие брачные украшения животных эволюционировали именно как индикаторы приспособленности. Посчитав, что самцы с более ярким оперением отличаются лучшим здоровьем, самки спаривались с ними и производили более здоровое потомство. Со временем ярких самцов становится все больше, при этом под влиянием таких брачных предпочтений самок их оперение может становиться все ярче и ярче. Так оба пола вовлекаются в эволюционную гонку: самки становятся все взыскательнее, самцы – все ярче, одно качество подстегивает другое, и возникает процесс с положительной обратной связью. Такое быстрое распространение отличительных черт какого-то вида называется в науке фишеровским убеганием.

      Особи с наиболее развитыми декоративными элементами имеют значительное репродуктивное преимущество, так что скорость развития передаваемого признака растет по экспоненте.

      Фишеровское убегание очень чувствительно к начальным условиям и случайностям. С ходом времени и ростом по экспоненте такие случайности только нарастают. Поэтому все 300 видов приматов различаются по форме и окраске лицевого волосяного покрова – дело не в приспособленности к разным средам, а в действии полового отбора. Если движущей силой нашей эволюции был такой процесс, то нет смысла спрашивать, почему мы приобрели творческий интеллект, а шимпанзе – нет. Можно лишь спросить, каковы адаптивные функции творческого интеллекта. Мы должны смириться с тем, что развитие нашего вида (и других тоже) было непредсказуемо.

      Когда животные с половым размножением приобрели способность выбирать партнеров, было вполне предсказуемо, что каждый вид обзаведется каким-нибудь затратным ритуалом ухаживания, ярким оперением. Но невозможно было представить, что такое брачное поведение достигнет наивысшего уровня сложности именно через 535 млн лет после Кембрийского взрываСкачать книгу