П р о л о г

      Почему я решил написать о дружбе Сергея Есенина с Анатолием Мариенгофом?

      С творчеством Есенина я познакомился, когда учился где – то в 8 классе.

      После этого, стало интересно, узнать как жил поэт и какое у него было окружение. И начал очень скрупулезно изучать биографии писателей, которые входили в литературную группировку под изысканно модным названием «имажинизм».

      Хотелось узнать, какую роль в ней играл Есенин, с кем он дружил, а с кем возможно и враждовал.

      И оказалось, что как не крути, а лучшим другом и… одновременно недругом Есенина все-таки был и остался поэт, прозаик и драматург Анатолий Борисович Мариенгоф.

      Без малого четыре года они дружили, пока не случилась между ними очень серьезная размолвка в конце 1923 года.

      И главная причина: пресловутый имажинизм.

      Воспоминания Мариенгофа о Есенине после гибели последнего, очень многим близким и знакомым поэта не понравились.

      Чем руководствовался Анатолий Борисович, когда писал свои мемуары совершенно невозможно понять.

      Так случилось, что мне довелось увидеться и поговорить в 1984 году с известным писателем Леонидом Леоновым, который дружил в свое время с Есениным.

      Я тогда служил в армии, и было мне 19 лет. Группа писателей приехала выступать перед солдатами. Когда я увидел Леонова, не поверил своим глазам. Еще бы: ведь это был именно тот человек, который являлся когда- то другом самого Есенина.

      Так как я был комсоргом, и тоже должен был принимать участие в приеме гостей, то и попросил (пользуясь, случаем) Леонида Максимовича рассказать о его дружбе с Есениным. Но он не особо был расположен к воспоминаниям.

      Однако когда я сказал, что мы будем отмечать в 1985 году 90 – летие поэта у нас в полку и поэтому хотелось бы узнать какие-то свежие интересные факты, он согласился.

      На самом деле это было не так. В армии не отмечают юбилеи поэтов. Но я пошел на хитрость: слишком велико было желание услышать свежие рассказы из жизни Сергея Есенина.

      Я приготовил блокнот, и многое тогда записал.

      Писатель предупредил, что знал Есенина близко только с 1923 по 1925 год.

      – А Мариенгофа, – спросил я.

      – Этого человека я знал до конца его жизни. Дружбы у нас не было, но при встречах обязательно здоровались и о чем – нибудь разговаривали, чаще о литературе.

      Беседа наша длилась без малого 2 часа.

      Я выразил глубокую благодарность Леониду Леонову, за то, что он мне тогда юнцу, уделил свое время. Ему ведь было уже 85 лет.

      * * *

      Спустя десять лет состоялась еще одна интересная встреча с человеком, который очень близко знал Есенина.

      В 1994 году я приехал в Москву, чтобы узнать условия творческого конкурса для поступления в Литературный институт.

      Я находился во дворе института, когда там появились трое: двое мужчин и женщина преклонных лет в инвалидной коляске.

      Оказалось что эта маленькая полноватая старушка, бывшая гражданская жена Есенина Надежда Давыдовна Вольпин (было ей уже 93 года). Она тоже в с1919 по 1923 год входила в группу имажинистов и писала стихи. Впоследствии стала переводчицей.

      В 1924 году Вольпин родила сына от Есенина, который стал потом выдающемся математиком.

      Я подошел к ней, поздоровался и мы разговорились.

      Не надеясь на удачу, я все-таки попросил ее рассказать о дружбе с Есениным.

      Надежда Вольпин мягко заулыбалась и спросила:

      – А вам очень надо?

      – Конечно, – взволнованно отвечал я.

      – Через десять дней буду здесь опять по делу, приходите, я расскажу немного о себе, и о Есенине.

      В тот день помню, Надежду Вольпин привезли на «Волге».

      Она шла своим ходом, но очень медленно. Ее бережно поддерживал под руку водитель и еще одна пожилая женщина (оказалось, что это последняя супруга ее сына).

      Полчаса она пробыла в архивном отделе, а я дожидался ее в коридоре. Наконец она появилась с какой – то папкой в руках и кивнула мне. Мы, уединились, в свободной аудитории, чтобы никто не мешал. Я стал расспрашивать в основном о Есенине и Мариенгофе.

      И она охотно рассказывала.

      – Это была, на мой взгляд, немного странная дружба, – сказала она.

      – Почему?

      – Они были очень разные по характеру, нередко ссорились, но тут, же и мирились. В милицию попадали несколько раз. Были взбалмошными и очень хулиганистыми. Часто на литературных вечерах Есенин и Мариенгоф спорили с Маяковским, и кажется, получали от этого удовольствие.

      Так же хулиганил и поэт Вадим Шершеневич. Он тоже дружил с ними. Мог красиво говорить, и все время любил остро шутить,