Ему позвонили около девяти утра.

      – Подразделение Восемь-А-семьдесят три? Прием.

      – Да, это Восемь-А-семьдесят три. – Патрульный зевнул в рацию. Ночь выдалась длинной, утомительной, проведенной в объездах Западного Голливуда, и ему не терпелось добраться до кровати. – Что стряслось?

      – Срочный вызов. Девятьсот одиннадцать. Женщина. В истерике.

      – Возможно, моя жена, – пошутил патрульный. – Вчера я забыл о годовщине свадьбы. И теперь она желает закатать мои яйца в банку.

      – Ваша жена – испанка?

      – Не-а.

      – Тогда это не она.

      Патрульный снова зевнул.

      – Адрес?

      – Лома-Виста, двадцать четыре.

      – Славный райончик. Что случилось? Горничная положила слишком мало икры на тост?

      Дежурный фыркнул.

      – Возможно, ДН.

      Домашнее насилие.

      – Возможно?

      – Леди так вопит, что трудно разобрать слова и понять их смысл. Мы посылаем наряд, а вы ближе всех. Как скоро вы и ваши парни могут оказаться там?

      Патрульный колебался. Мики, его напарник, смылся со смены пораньше, чтобы развлечься с очередной гламурной шлюшкой на Голливудском бульваре. Мики менял девиц, как другие мужчины – носки. Патрульный вполне сознавал, что не стоило бы его покрывать, но Мики был так чертовски обаятелен, что сказать ему «нет» – все равно что плыть против течения.

      И что теперь делать?

      Если признаться, что он один, турнут обоих. Но и перспектива приехать на ДН в одиночку малопривлекательна. Разъяренные мужья, как правило, не самые большие поклонники ЛАПД[1]. Черт!

      – Будем в пять.

      Ну, пусть только шлюшка Мики окажется вторым сортом!