Кенотаф. Юрий Окунев
Читать онлайн книгу.
Семена, как того ожидала Вера, а, напротив, только усилил его тоску. Жизнь в Доме на набережной вдруг представилась ему искаженным до безобразия, как в кривом зеркале, отражением всего того, что было за его стенами. Он, однако, не подал вида, похвалил всё…
Вера как-то рассказала Семену, что, по замыслу архитектора Бориса Иофана, дом предполагалось облицевать розовым гранитом, но такого вроде бы не нашлось. Семен представил себе кровавый отблеск гигантского сооружения в закатных лучах и похолодел… От знакомого в московском институте он уже узнал, что в народе этот дом называют «ловушкой для большевиков». В народе ходили слухи, что в квартирах репрессированных по ночам слышны голоса и детский плач. Вере и Захару об этих народных байках лучше не знать…
Семен с искренним недоумением вдруг понял, что его угнетает не только этот дом, но и общение со старшим братом. Это было горькое и стыдное чувство. Семен не понимал до конца его истоки, и это еще больше огорчало его. Он метался где-то между братом Захаром и другом Иваном – своими старшими партийными наставниками. Формально, по своему отношению ко всему происходящему в стране и партии, Семен был определенно ближе к Захару, ибо главным в этом отношении была его убежденность в нерушимой правоте партии. Вся его натура противилась представлениям Ивана о перерождении партии и об искусственной направленности репрессий против ее большевистского ядра. Но Семен чувствовал, что брат не вполне откровенен с ним, что не хочет поделиться с ним чем-то сокровенным, беспокоившим его самого. То ли не может поделиться из соображений секретности своих знаний, то ли чтобы не травмировать близкого человека. Иван же, напротив, виделся Семену совершенно откровенным в своих сомнениях и раздумьях. И получалось так, что, склоняясь к твердому мнению брата, он больше симпатизировал сомнениям друга. Семен чувствовал, что с Иваном, несмотря на несогласие, ему легче и комфортнее общаться, чем с Захаром при кажущемся полном согласии. С этим чувством душевного разлада прошли дни до назначенной наркомом Каминским встречи.
Семен уже знал от Захара, что Каминский живет в этом же Доме на набережной, но в другом подъезде. Он заранее сообщил номер телефона в квартире Захара в секретариат наркома и ожидал телефонного звонка 25 июня, но звонка не было. 26-го Семен с утра сам позвонил в наркомат, трубку сняла секретарь наркома. Он представился, напомнил, что Григорий Наумович назначил ему прием на 26 июня, и попросил ее уточнить время встречи. В трубке долго молчали, а потом секретарь как-то сдавленно ответила, что товарища Каминского сегодня на работе не будет и что о встрече с наркомом следует договариваться заново. Семен позвонил Каминскому домой по известному ему номеру. Телефон не отвечал…
Вечером он сразу же рассказал Захару о неожиданном срыве встречи с наркомом здравоохранения Каминским. «Не знаю, что и делать, прием был назначен заранее на сегодня», – сказал Семен вопросительно. После такой же долгой паузы, как у секретаря наркома, Захар обрушил на Семена печальную и жестокую