Сердце дикарки. Анастасия Дробина
Читать онлайн книгу.
ж ты, морэ, девчонку дома держишь? Совесть у тебя есть? Да в хоре ее на руках носить будут!»
Илье подобная мысль и в голову не приходила. Но хоровика неожиданно поддержала Настя, Варька заголосила, что девочка сможет заработать денег для семьи. Потом вдруг запросился у отца в хор и Гришка со своей скрипкой. Илье оставалось лишь пожать плечами. Но отпустить Дашку в хор одну или даже с Гришкой он не хотел, хорошо помня, в какие неприятности может там вляпаться молодая цыганка. Пришлось самому тряхнуть стариной, настроить гитару и отправиться с детьми в трактир. Смеха ради он позвал и Настю:
«Пошли, а? Покажешь там, где рай на земле!»
Она промолчала, вся потемнев. И с запоздалым сожалением Илья понял, что не надо было так шутить.
Хозяин трактира, горбатый еврей Симон, был рад до смерти. Еще бы, усмехался про себя Илья, ведь с того дня, как в трактирном хоре появилась семья Смоляковых, доходы Симона выросли чуть ли не втрое. Полгорода стало приходить слушать голос слепой девочки, гитару ее отца и скрипку брата. Сам Илья почти не пел – если только нужно было подвторить Дашке. Почему-то стоило запеть – и вспоминались далекие годы, Москва, ресторан в Грузинах, совсем молодая Настя и та, сероглазая, светловолосая, чужая, которой не забыл за семнадцать лет. На сердце делалось тяжело, и песня не шла…
И вот – Варькино предложение. Поезжайте, мол, в Москву. Настька, видите ли, скучает. Кто ее знает, может, и правда… Столько лет никого из своих не видела. Ни разу за эти годы они не виделись с цыганами из хора Якова Васильева. Только Варька, ездившая иногда в Москву, привозила оттуда ворох новостей. Родня слала приветы и звала в гости. Илья делал вид, что ничего не слышит, Настя молчала. А вот теперь…
Что ж, семнадцать лет – большой срок. Может, и правда забылось все. Да и он уже не мальчишка, тридцать восемь лет – не двадцать. У него дети взрослые. И Дашку надо от Пашенного увозить. И невесты на Москве хороши, а Гришку женить пора. Верно, все так. Только душа болит и болит, проклятая. Словно загодя знает, что добра из этого не выйдет.
Илья встал, подошел к окну. На дворе было темно, хоть выколи глаза, вьюга не успокаивалась, швыряла в окна комья снега, выла в печной трубе. Илья стоял у окна, прижавшись лбом к заиндевевшему стеклу, смотрел в темноту.
За спиной послышались тихие шаги. Не оглядываясь, он понял – Варька. Теплая рука легла на его плечо.
– Что ты, пхэнори?[16]
– Ничего. Ступай спать. Утро вечера мудренее.
Глава 2
Апрельское солнце заливало Москву золотом. Вся Рогожская застава сияла куполами церквей, ручьями, бегущими по мостовым, лужами у порогов лавок, сусальным кренделем над булочной и окнами низеньких деревянных домишек. Здесь, в Москве, лишь недавно сошел снег и высохли улицы. Таганка была полна гуляющим народом, отовсюду слышались песни, смех, завывание гармони. В лужах гомонили воробьи, с крестов церквей хрипло орали вороны. По мостовой стучали копыта
Сестренка.