Патологоанатом. Лариса Сегида
Читать онлайн книгу.
с кремовыми парусами. Они танцевали на легком ветерке, плавно колыхались в такт маленьким белым волнам, рассыпались в лучах солнца на длинные, тонкие золотые нити, завораживали отрешенный взгляд патологоанатома. Словно сирены, сладкоголосые дочери речного бога Ахелоя и музы Мельпомены, эти кремовые паруса манили его к себе, тянули из липкого, холодного месива за собою в свою непостижимую тайну на восьми небесных сферах космоса. Патологоанатом забыл о больном локте, надавил на него всей своей разбитой массой и медленно начал поднимать верхнюю часть туловища из лужи, стараясь сесть. С волос, ресниц, носа, плеч мутными струями стекала вода, застилала четкое видение происходящего. Мутное сознание, мутная вода, мутный образ парусника, мутное состояние. Тошнота подступила к горлу – его вырвало кисловатой массой.
Ничьи продукты жизнедеятельности так не противоестественны как человеческие. В этом патологоанатом был убежден, потому как видел человеческое разложение каждый день. Дикая природа тонко балансирует между жизнью и смертью своих обитателей, между приходом и уходом, меж поглощением и испражнением. Природная круговерть порождает и уничтожает, не нарушая своей красоты, чистоты и вечной девственности, чего нельзя сказать о человеческом обществе. Природа пульсирует жизнью, хотя и в ней есть место смерти. Но продукты последней не видны. Есть особи: гиены, шакалы, стервятники, вороны, мириады насекомых и микроорганизмов, питающихся падалью. Природа не строит памятники смерти, как это делают люди. Она не воспевает смерть, она уничтожает ее плоды во имя вечного торжества жизни. Поэтому-то в ее объятия, в благоухающие объятия природы, хотя бы изредка за глотком этой caмой жизни бегут люди. А здесь, в роскоши цивилизации, они проходят свои коротенькие дистанции в постоянном страхе перед смертью, среди безвкусных карнавалов смерти, которую сами воспевают на кладбищах, во время похоронных процессий, в кровавых сценах киношных фантазий, в безжизненных мелодиях заупокойных литургий, в садистских и вурдалакских образах криминального чтива. Сами. Сами люди боятся ее и сами культивируют ее. Это вдалбливают в еще умеющие удивляться и радоваться детские уши церковники, святоши, моралисты и фарисеи. Помни о ней, страшной! И все помнят ее, молят ее о благосклонности, каждый день просят ее не явиться раньше срока, и так в этом унизительном рабстве перед смертью проползает вся человеческая жизнь.
Патологоанатом не боялся смерти, он слишком хорошо знал ее повадки, как знают деревенские мужички своих жен, с которыми обычно проходят через всю жизнь. Почему деревенские? Потому что тайна и обман приживаются к деревенскому человеку труднее, нежели к особи в туманном пространстве города. Патологоанатом жил в царстве смерти, дышал ее воздухом, но никогда не встречался с призраками, хотя по россказням горожан ими был начинен морг, как многослойный пирог. Но красная яхта с кремовыми парусами, что выплывала сейчас перед его воспаленными глазами из дверей морга при слабом освещении лампочки,