К Пушкинскому музею я шагала на свидание. Мы зацепились друг за друга в сети крючками мнений о живописи, выяснили, что оба любим импрессионистов, и он пригласил меня на выставку в Пушкинский. Кстати, вопрос, почему музей изобразительных искусств носит имя поэта, всегда меня занимал. Вот его и задам ценителю художественного искусства с антихудожественным ником «Нормальный парень». Отличный вопрос для знакомства. Говорит обо мне и дает возможность поговорить ему, – решила я и прибавила шаг.

      Крупного брюнета в очках, в лихо закрученном вокруг шеи бордовом шарфе, именно такого, как он себя описал, я увидела издалека. Он прохаживался возле входа, перекатываясь с пятки на носок, словно крупная птица, и поглядывал на часы. Я опаздывала. Высвистывать в голове познания в орнитологии, чтобы вспомнить птицыну фамилию, было некогда.

      – Здравствуйте. Вы – нормальный парень?

      – А я уже дал повод сомневаться в моей нормальности? – Посмотрел он на меня сквозь стекла очков.

      – Это Ваш ник, извините. Я Нанэ.

      – Ах, да! Прошу прощения! Здравствуйте! Меня зовут Лев. А вас? Кстати, почему Нанэ?

      – На «нэ» моя фамилия. Как в институте выкликали по списку – «кто на «нэ»? – я на «нэ». Все просто. А зовут Татьяна.

      – Очень приятно. И в таком случае я «на Е»….

      – Вы «нае» или вас «нае»? – Не удержалась я от шутки.

      Он склонил голову набок, как делают только умные птицы и старые львы, и произнес:

      – Чаще я, надеюсь.… А вы намного симпатичней своей фотографии.

      – Спасибо. Вы тоже симпатичней того пеликана, что у вас вместо фото. Кстати, почему? Фото пеликана, зовут Лев, ник «нормальный парень». Зачем нормальному парню Льву скрываться за чуждым ему пернатым?

      Он пожал плечами.

      – Не задумывался. Поставил первое, что оказалось под рукой. Какая разница, чье фото. Главное при общении…

      – Вы правы. Рада, что вам пришла в голову идея пригласить меня в Пушкинский. Честно говоря, сто лет здесь не была.

      – А вы москвичка?

      – Да. Но импрессионистов видела последний раз в Париже, два года назад.

      Он нахмурился:

      – На Монмартре одни арабы…

      – И наташи…

      – Он был монтёром Ваней, но в духе парижан, себе присвоил звание – электротехник Жан… А я не против проституток, особенно если она Эдит Пиаф.

      – Вы всех проституток заставляете спеть? А вдруг Пиаф?

      – Я толерантен.

      – Толерантен, пунктуален, адекватен.… Сегодня смог, сэр.

      – Сказал попугай попугаю – попугай, я тебя попугаю. Ну что ж, отвечал попугай. – Попугай, попугай, попугай…

      «Мы со старушками – смотрительницами, пожалуй, можем с ним и не справиться», – подумала я и сделала полшага в сторону.

      Лев улыбнулся.

      – Да, я сумасшедший… Беседер…

      – Это диагноз?

      – Согласие… Берите меня голыми руками… Я вообще открытый человек. Подходи, бери, уноси…

      – Килограмм сто пятьдесят, поди, раз такой смелый?

      – Вот тут подкачал. Всего девяносто пять.

      – Все равно много. Придётся идти своими ногами.

      – Я – за. Пойдемте, нас ждет храм искусства!